– Мы в дороге. Держим путь. Впадину догоняем.

– Извращенец! – волна праведного гнева захлестнула меня, и выкатилась наружу.
– Ты хоть представляешь, что моя жена с ума уже сходит?

Меня одолевало желание выкинуть Словаря из автобуса. Но я не мог выкинуть его даже из головы. Я встал и, кое-как сохраняя равновесие, дошел до лобового стекла. Автобус под управлением глухого Животного несся на бешеной скорости в сплошном потоке транспорта. Машины забивали весь обозримый горизонт. “Полос двенадцать, не меньше, - определил я навскидку.
– Нет из Москвы такого шоссе. И не скоро будет. Оптические фокусы. Словарь, каналья, паленой водкой угостил». Не сбавляя оборотов, автобус вдруг нырнул в кювет и сразу взлетел на грунтовую дорогу. Сначала я упал на лобовое стекло, а потом уже на спину, и проехал до задней площадки, где меня охотно приняла ватага бичей. Один, жилистый, заломил мне руки за спину, а второй выдернул из бушлата напильник, заточенный до блеска.

– С резьбы слетел, баклан?
– он осклабился и взмахнул холодным своим оружием. С моего зрелого детства я знаю, почему колющие и режущие предметы названы холодным оружием. Холод расползается внутри тебя мгновенно, когда эти предметы нацелены в твое брюхо.

– Табань!
– команда Словаря остудила всех. Словарь неспешно двинулся ко мне на выручку. Держатель напильника ловко зачехлил свое оружие в сапожное голенище, и защелкал фалангами на пальцах с белою опушкой. Жилистый бич, в панике отпрянув назад, выпустив мои руки. Да и вся остальная бражка поспешно отступила.

– Ну, и нервы у тебя! Бля буду стальные! - Словарь заботливо обыскал меня на предмет возможного ранения. – Больше не падай. Такой у них принцип. Лежачих бить. Как насчет завтрака?

Он протянул мне все тот же газетный кулек с ночными семечками.

– Иди ты! – я оттолкнул кулек, и вернулся на переднюю смотровую площадку.

Рыская по колдобинам разбитой грунтовки, автобус переваливался с боку на бок, точно матрос на зыбкой палубе. Глухое Животное сбросило скорость, и работало только рулем, стараясь не выскочить из наезженной колеи. По обе стороны дороги простиралась равнина, кое-где разбавленная зарослями кустарника.

«А серьезно их Словарь осадил, - подумал я, вцепившись в полированный шест у кондукторского кресла.
– С чего это вдруг целая банда мародеров так обделалась при одном только его появлении?». Тому, что был с напильником, я в глаза успел заглянуть. Такие глаза мне и прежде встречались, уважаемый читатель. Бесцветные глаза альбиноса с красными ободками. Владелец таких глаз не ведает ни страха, ни сомнений. Удивил меня все же Словарь. Удивил определенно. Что-то в нем изменилось. Но что именно, тогда я постичь не мог.

– Помнишь телку из «Лабиринта» с рыжей косой? – Пока я тупо рассматривал скудную панораму, Словарь подошел ко мне сзади и обнял за талию.
– Плоская как Земля до Коперника?

– Не помню.

– Она тебя запомнила.

– Какого рожна ты позвонил мне среди ночи? - я снова завелся.
– Что за бардак здесь происходит? Во что ты втравил меня, скотина?

– Она тебя запомнила, - Словарь, похоже, и не слышал моих вопросов.

Пустив шест, я встряхнул его за лацканы. Словарь качнулся, и только. Зато автобус внезапно встал.

– Geh mir aus den augen! – рыкнуло из динамика Животное.
– Всем касается!

Передние двери с лязгом разошлись. Владел бы я сноровкой предвидеть следующий день, как все журнальные астрологи, хрен бы я сошел даже под угрозой линчевания. Но вместо этого я оказался на пути двух обезумевших скунсов, которых выдавливал наружу еще целый зверинец, и потесниться мне было некуда. Так что я покинул общественный транспорт, совершив тем самым роковую ошибку.

– Мы на конечной станции, - оборотился я раздраженно к следующему за мной отставному чиновнику Словарю.
– Достиг, паразит. Выкладывай все, и коротко.

– Момент.

Пока он углублялся во внутренний карман, население автобуса куда-то сгинуло, да и сам автобус уже дал задним ходом. Причем, так резво, что я оторопел.

– Вот она, - Словарь наделил меня какой-то четвертованной бумажкой. – Плацкарта в масштабе один к десяти.

– Когда следующий автобус? – спросил я, провожая пыльное облако и как-то механически разворачивая бумажный лист.

– Никогда, - поторопился меня обрадовать Словарь.
– Это конечный был по графику.

– По какому еще, к чертовой матери, графику?
– с надеждой узреть некий графический вид расписания автобусов, я тупо исследовал развернутую схему.

– По скользящему графику, - Словарь ткнул в схему пальцем.
– График скользит. Иной раз автобусов три года жди. А лучше и не жди. Лучше плацкарту запомни, если потеряешься. Здесь наше место сбора. Плац в переводе по-немецки. А это магазин. Восемь тройных прыжков на запад, считая от позорного столба.

Я сразу вспомнил Глухое животное за баранкой автобуса. Похоже, тут многие переводили по-немецки. Словарь забрал у меня «плацкарту», сдвинул рукав и посмотрел на часы.