Он полагал, что номера у меня нанесены прямо на тело.

Я улыбнулся, достал бумажник и вынул оттуда несколько своих документов. Но вскоре мне расхотелось улыбаться. Я вспомнил бредовые и, к счастью, пока безуспешные попытки раз и навсегда «пронумеровать» каждого человека. Я не стал говорить Юному принцу о них. Такое мне ему не объяснить.

– Быть может, в недалеком будущем людей станут различать по генетическому коду, и тогда отпадет надобность в номерах, – продолжал я, рассуждая вслух. – Надеюсь только, что Бог не допустит, чтобы это вылилось в ограничение свободы нашего индивидуального духа.

– О чем ты говоришь? – недоуменно спросил Юный принц, уловив в моем голосе тревогу.

– Я говорю о том, что Бог, создавая материю и жизнь, с самого начала представлял себе человека как последний шаг в эволюции природы. Бог видел человека духовным существом с искрой свободной воли, самосознанием и некой творческой субстанцией, которую мы иногда называем душой. И потому люди, если они не свободны, не могут творить в полную силу. Они тогда вообще ничем не могут заниматься в полную силу.

– Бог? А что такое Бог? Ты говорил о Нем так, словно Он – причина почти всего, что происходит в мире. Или сила, способная справиться почти со всеми трудностями.

– Кто Он? Я даже не знаю, как правильно задавать этот вопрос: «Кто Он такой?» или «Что Это такое?»

– Но ты говорил «Он»...

– Да, говорил, – перебил я Юного принца. – И мог ли я не говорить о Нем?

Я замолчал, потом сделал глубокий вдох. Все это время Юный принц изумленно наблюдал за мной.

– Если бы я знал, кто такой... или что такое Бог, я бы знал все. Говорят, что Бог такой, какой есть. Он сам себе начало и конец, потому Он же является началом и концом всего существующего. Это одно объяснение. Кто-то представляет Его непрестанным обновлением, бесконечной вереницей причин и следствий. Есть и те, кто связывает Бога с нашими понятиями совершенства, высшего блага и красоты. У Бога много имен. Слово. Творец. Истина. Высшая Мудрость.

– А мне кажется, что человеческое незнание Бога превышает знание о Нем, – вдруг сказал Юный принц.

– Я тоже так думаю. Человеческий разум ограничен и не в состоянии постичь бесконечное. Но постыднее всего то, что даже сегодня люди, упорствуя в своем невежестве, продолжают убивать друг друга из-за различия их представлений о Боге.

Юный принц вздрогнул, и я поспешил успокоить его улыбкой.

– Не волнуйся, я не принадлежу к числу подобных невежд.

– Скажи, есть ли еще вопросы, из-за которых люди готовы убивать друг друга?

– Увы, таких вопросов много. Но ни один из них не порождает столько ненависти, как различие в представлениях о Боге. А в основе этой ненависти лежит страх. Если кто-то позволяет себе усомниться в твоих представлениях о Боге и божественной природе, это воспринимается как намек на ущербность твоего сознания. Но с недавних пор началось то, что гораздо хуже стычек из-за представлений о Боге. Люди вообще прекратили размышлять о Боге в тишине своего разума, словно их перестало волновать, зачем и ради чего они живут на свете.

– А что ты думаешь об этом? – спросил Юный принц, надеясь, что я пролью хотя бы немного света на столь запутанный и непонятный вопрос.

– Я предпочитаю ощущать Бога внутри себя как необходимость соединиться со всеми живыми существами. Для меня Бог – энергия любви, которая питает и поддерживает каждого из нас и всю Вселенную.

Кажется, мои слова успокоили Юного принца, и он на некоторое время погрузился в собственные раздумья.

– Мне представляется, что и животные не могут проявить себя в полной мере, если мы держим их в клетке, – сказал он, поглаживая голову спящего щенка.

Должно быть, ему вспомнился барашек, запертый в ящике.

– Есть люди, прячущие своих детей или других людей в особые клетки. Прутья в этих клетках сделаны из требований, ожиданий и страхов. Но все, что навязывается силой, пусть и с самыми благими намерениями, обязательно вызывает сопротивление. Получается, что дисциплина, какой ее понимают люди, ведет к душевной неподвижности. Утрачивается непосредственность, без которой нет обновления. А обновление – отличительная черта жизни. Недаром существует мрачная шутка: «Самое упорядоченное и безопасное место – это кладбище».

– Так значит, порядок только мешает? – спросил изрядно сбитый с толку Юный принц.

– Без определенной доли внешнего порядка нам не обойтись, иначе вокруг будет сплошной хаос. Внешний порядок может быть строже или мягче. Это зависит и от самих людей, и от окружающих обстоятельств. Но истинный порядок – это порядок духовный. Он должен быть устремлен к Богу, поскольку от Него мы пришли и к Нему вернемся. Однако духовный порядок не есть что-то застывшее и неподвижное. Наоборот, это постоянная эволюции и рост нашей духовной сущности.