Прозвучавшая в ее голосе грусть натолкнула меня на мысль, что Эмма Нилсон выросла в привилегированных условиях и большую часть жизни была защищена от той реальности, с которой мы сталкиваемся ежедневно и которая предстала теперь перед ней во всей своей неприглядности. Интересно, чем она занималась, работая репортером в почти провинциальной газете? И зачем молодой, образованной, воспитанной женщине держать в доме оружие?

— Что собираетесь делать? — спросила она, заметив, что я наблюдаю за ней.

Хороший вопрос.

— Думаю нанести визит Джеми Делли, младшему брату Джейсона. Может быть, он знает, чем занимался Джейсон в последние недели перед смертью.

— А это не опасно?

— Джеми меня не узнает. В последний раз я видел его несколько лет назад, когда он был еще мальчишкой. Не хотелось бы вас утруждать, но не могли бы вы узнать его адрес? А я потом расскажу, что удалось выяснить.

Эмма посмотрела на меня как-то странно, пристально и с любопытством, как на редкое насекомое под микроскопом.

— Как вы можете оставаться таким спокойным, таким уверенным! Вы застрелили человека, двое умерли у вас на глазах, и вас самого едва не убили! И все равно вы уже обдумываете следующий шаг. А я собираюсь вам помочь, хотя внутренний голос советует держаться от вас подальше или вообще уехать куда-нибудь из Лондона.

— Дело в том, что мы оба хотим одного и того же — раскрыть двойное убийство и добраться до тех, кто пытается запугать нас. Я не сделал вам ничего плохого — они сделали.

Эмма смахнула упавшую на глаза прядку.

— Я попытаюсь вам помочь, но ничего не обещаю. И я не выдам вас полиции. Но запомните одно: у меня нет желания рисковать карьерой или жизнью ради того, чтобы помочь вам. Если начнут спрашивать, врать не стану. Понимаете?

Я кивнул.

Она ничего больше не сказала и осталась стоять, что я принял за недвусмысленный намек — пора уходить.

Дождь все так же стучал в оконное стекло. Хотя нет, теперь он стучал сильнее, требовательнее.

— Спасибо за помощь.

Эмма удивила меня, предложив подбросить на машине.

— Нет-нет, не нужно. Вы и так уже много для меня сделали.

— Не идти же пешком в такую погоду. Вам далеко?

— Не очень. К Паддингтону.

— И все-таки далеко. Идемте, я вас подвезу. — Перспектива ночной прогулки не внушала ей радости, но Эмма вела себя так, словно исполняла некую обязанность. Должно быть, все дело в воспитании.

— А возвращаться одной будет не страшно?

Она покачала головой:

— Вы же сами сказали, что они хотели меня напугать. Им это удалось, так что в ближайшее время мне ничто не угрожает. Идемте.

Что ж, как говорила моя мать, дареному коню в зубы не смотрят. Выходя из комнаты, я жалел только о том, что она не попросила меня остаться.

* * *

По пути в отель мы еще немного поговорили о нашем деле. Эмма заметно успокоилась, хотя о неприятных событиях вечера старалась не вспоминать. Может быть, ее и потрясла открывшаяся вдруг темная сторона жизни, но она была девушкой с характером, и случившееся не выбило ее из колеи. Не знаю почему, но я верил ей. Верил, что она сдержит слово и не выдаст меня полиции. Я циник — но не по рождению, таким меня сделала жизнь — и склонен видеть в людях худшее. Наверное, поэтому не женился и не обзавелся детьми, а потом пошел в обход того самого закона, который должен был защищать, и закончил тем, что стал отстреливать негодяев за деньги. Но даже принимая все это во внимание, я не беспокоился из-за того, что Эмма знает, кто я такой. По правде сказать, она мне нравилась. А раз так, то и думать приходилось не столько о своей безопасности, сколько о том, чтобы не подставить ее.

Я попросил остановиться напротив Гайд-парка, на Бейсуотер-роуд. Эмма хотела доставить меня к отелю, но осторожность есть осторожность, и раскрываться полностью я не собирался даже перед ней.

— Все в порядке, здесь уже близко. — Я вышел из машины, поблагодарил ее еще раз и сказал, что позвоню завтра.

Проводив Эмму взглядом — она отъехала в направлении Марбл-Арч, — я повернулся и зашагал под дождем к отелю. Мысли, однако, снова и снова возвращались к событиям уходящего дня. Что-то не давало покоя. Что-то, проскочившее мимо внимания. Что-то, чему я не придал значения. Что? Я искал ответ, не замечая, что уже промок до нитки.

И только на лестнице, поднимаясь в номер, я понял, в чем дело.

Там, в кинотеатре, когда я допрашивал Поупа, когда его мерзкая физиономия расплылась в самодовольной ухмылке перед тем, как пуля попала ему в лоб, те двое, Блондин с напарником, имели прекрасную возможность расстрелять меня. Цель была как на ладони. И стреляли они отлично — все их пули нашли Поупа. Точно так же они могли найти и другую цель. И тем не менее киллеры не стали меня убивать. Только когда я бросился вдогонку за ними, когда им не оставалось ничего другого, они открыли огонь по мне.