Розов. Вот и мы. О, да дамская половина уже в сборе. Позвольте вам представить моего доброго друга — Густолобова, Ивана Ивановича. Это будет среди нашего молодого союза ум, как я думаю, так сказать, наиболее государственный. Людмила Васильевна Мелкина, наша красавица, умница. Ольга Ниловна Доробцева…

О. Н.Дурнушка, дурочка.

Розов. (конфузясь).Что вы, Ольга Ниловна… Зачем же преувеличивать…

Густол. Рад стать знакомым! Не привык с дамами иметь политические дела. И строго говоря, в сердце таю убеждение, что политика не дамское дело…

О. Н.А! Нам только детей рожать, да за горшком смотреть, да? Женщина кормилица, кухарка — вот ваш идеал, да? Тиранство, главенство, господство, издевательство, надругательство — вот чего вы хотите?! Да? Так знайте же, что дух времени против вас! Приближается время забастовки женщин. По знаку центрального комитета мы разобьем вдребезги всю посуду и сразу перестанем беременеть и рожать.

Густол. (поражен).Неужели существует уже такая организация? И вы, Людмила Васильевна, придерживаетесь тех же воззрений.

Людм. Хотя я и купчиха, но отлично понимаю бесправие женщин…

Густол. Хорошо, что я холостяк.

Розов. Ты не сердись, Ванюша, но в виду того, что женщины, как ты видишь, составляют значительный процент союза, мы необходимо должны приблизиться в своей программе к идее равноправия.

Густол. Приближайся, Петрусь… Я же говорю, что, слава Богу, не женат. Даже женской прислуги не держу. Если мне нужна женщина я… гм, вообще говоря, я не враг женщин.

Входят Жучков и Зейдель.

Жучк. (Зейделю).Нет, вы не понимаете во всем объеме, так сказать, идеи русской бани.

Зейд. Я ведь по происхождению немец. У меня врожденный германизм есть. А баня это чистый славянизм… (делает общий поклон). Привет всему обществу.

Розов. Здесь все вам знакомы, кроме друга моего Густолобова Иван Ивановича.

Зейд. Очень приятно… Я Зейдель, учитель истории в местной гимназии.

Густол. (жмет ему руку).Я слышал, вы придерживаетесь радикальных воззрений.

Зейд. Я? Отнюдь! Я убежденный эволюционист.

Густол. А, так это… (Жучкову)вы радикал?

Розов. Нет, нет: радикал у нас Гуляев Михаил Михайлович, а это доктор, он умеренный толстовец.

Жучк. Я прежде всего простой русский человек… не могу назвать себя истинно-русским, так как я расхожусь с этими реакционерами. Я считаю Русь способной к прогрессу, но не по пути Запада, а по своему пути. Если хотите, я радикал. Моя политическая идея — превратить все города с их областями в вечевые республики, на манер Велико-Новгородской… Но оставить Царя, как верховную власть, перенеся, однако, царский стол в древнюю Москву…

Густол. Ого-го! Идея у вас широкая! Ведь это значит перестроить всю Россию.

Жучк. Вернуть ее себе. Вернуть нашу интеллигенцию к исконному народному добродушию, щам, гречневой каше, бане… Даже тараканам… Я, например, у себя не угнетаю тараканов…

Густол. А евреев?

Жучк. Евреев я предполагаю устроить так: подарить им клочок земли в Сибири и пусть устроят собственное государство…

Густол. Это остроумно.

Зейд. Все это мечты, которые распадаются прахом при одном прикосновении науки.

Густол. Распадаются?

Зейд. Да, милостивый государь. Наука говорит, что Россия пойдет по пути западных народов. Конечно, Россия никогда не усвоит ни возвышенной государственности германцев, ни коренного, хотя бы и скрытого, анархизма романцев, она по-славянски претворит… Её анархизм, как мне сдается, перейдет в конце концов в разного рода маниловщину, мечтательность, светское монашество… а её государственность, несмотря на все конституции, всегда будет носить черты крепостного домохозяйства.

Густол. (быстро отходя с Розоватым и озабоченно).Твои парни действительно умны.

Розов. (с восторгом).Я говорил тебе!

Густол. Боюсь, не слишком-ли. Не зашел ли у них ум за разум.

Розов. А ты на что, старый мудрец? У тебя то уж ум наверно никуда не зашел.

Густол. Ты хочешь сказать, что я человек — недалекий?

Розов. (испуганно).Что ты, что ты! Я намекаю на твою трезвенность.