– Естественно.

– Например, так? – спросил человек в бежевом плаще и, не дав медноволосой даме опомниться и вовремя проявить какую-то ответную реакцию, мгновенно заключил ее в крепкие объятия и прочным поцелуем впился в ее ярко накрашенные губы. Так? – повторил он, где-то через полминуты, отпустив наконец свою жертву.

Жертва уже открыла, было, рот, чтобы высказать некое частное определение по поводу манер своего спутника, но, по всей видимости, изменив свое первоначальное намерение, решила просто ответить на конкретно поставленный вопрос:

– Примерно. – Немного помолчав, она произнесла абсолютно бесстрастным голосом, как бы между прочим: – Ну и... что дальше?

– Дальше... еще один поцелуй. Как минимум.

– Я имею в виду... в более отдаленной перспективе.

– В более отдаленной все будет тоже как надо, – уверил Иванов свою собеседницу.

– Что значит... как надо? – после некоторой паузы переспросила собеседница, не удовлетворенная таким, не очень ясным для нее, лаконичным ответом.

– В соответствии с божьим промыслом, который так неожиданно и случайно, вернее, неожиданно и счастливо нас здесь свел.

– При чем тут промысел? – поморщилась дама в персиковом манто. – Я говорю о практических... приземленных вещах.

– То есть?

– То есть, то есть, – было видно, что дама заметно раздражена некоторой бестолковостью своего визави. – Ну... мы встретимся еще, или... как?

– Конечно, встретимся. А как же, – снова уверил ее визави и, немного помолчав, добавил: – У нас просто нет другого выбора.

– То есть? – немного опешила Мэтью. – Что значит?..

– То есть, то есть, – тоже немного ворчливо, в тон ей, но более добродушно пробурчал Иванов. – Неужели это еще надо объяснять. Между нами, как мне кажется, не просто ведь искорка проскочила. Мы с тобой теперь уже связаны некой незримой, но весьма прочной нитью.

– Какой нитью? – на оперработника устремился подозрительный взгляд серо-сине-зеленых глазок.

– Ну как. Кольцом... невидимых симпатий. И... кандалами страсти пылкой. Как сказал бы... Байрон. Точнее, Шелли. Вернее, Китс.

– Да что ты говоришь? А не слишком ли самоуверенное утверждение?

– Настоящие мужчины подобных вопросов себе не задают.

– Они действуют?

– Точно, – подтвердил настоящий мужчина и подкрепил свои слова новым объятием, от которого медноволосая дама, хотя на сей раз она должна была бы быть более подготовленной к подобному повороту событий, увернуться также не смогла.

Через полчаса Хелен Мэтью вошла в здание морского вокзала, причем вошла налегке: еще на борту лайнера она оформила доставку своих чемоданов и прочей клади в отель «Мариотт», оставив при себе из всех дорожных аксессуаров только лишь сумочку кремового цвета, оригинальной конусообразной формы, которая так гармонировала с ее персиковым манто и волосами медно-рыжего цвета.

Быстро пройдя иммиграционный контроль, Мэтью вышла из режимной зоны в просторный вестибюль, в котором, несмотря на ранний утренний час, было довольно многолюдно, и, лавируя между своими бывшими попутчиками и плотными рядами встречающих, не мешкая, направилась в сторону широченных крутящихся дверей, выходящих на привокзальную стоянку, постепенно превращающуюся в какой-то непрерывный конвейер ежеминутно подруливающих и тут же отъезжающих автомобилей. Не успела она, покинув здание вокзала, подойти к бордюру тротуара, как перед ней через какую-то пару секунд затормозило желтое туловище «Шевроле» с опознавательными признаками муниципального таксомотора. Хелен уже было протянула руку к дверной ручке, как случилось нечто непредвиденное. Откуда-то сзади ей на запястье опустилась чья-то крепкая, затянутая в черную кожаную перчатку рука. Женщина, слегка вздрогнув от неожиданности, тут же резко обернулась, скорее с возмущенным, чем с испуганным выражением лица, на котором тут же нарисовалось трудно скрываемое изумление.

– Джефф?! – выдохнула она, глядя в упор на стоящего перед ней человека в сером лондонском плаще, примерно одного с ней роста. – Ты что здесь делаешь?

– Как что? Встречаю мою девочку. Как истинный джентльмен. И друг, – небрежным тоном ответил Джефф, жестом давая понять высунувшемуся из окна водителю такси, что в его услугах больше не нуждаются. – Не мог усидеть в Париже. Думаю, как там она. Приедет, растеряется. Свежий воздух Нью-Йорка в голову ударит. Забудет друзей навестить. Дай-ка, встречу. Узнаю, как путешествие прошло. Какие впечатления.

– Да что ты говоришь. А больше не от кого узнать? – едко и сухо бросила Хелен, продолжая исподлобья смотреть прямо в глаза своему столь неожиданно объявившемуся заботливому «другу».

«Друг» подозрительно прищурил глаза и произнес, слегка растягивая слова:

– Ну почему не от кого? Всегда найдется... добрая душа. Просто хотелось бы все узнать из первоисточника. – Он внезапно перевел взгляд в сторону, куда-то за спину своей собеседницы и тут же сделал ей подчеркнуто вежливый приглашающий жест: – Прошу вас!

Хелен медленно оглянулась. Возле них, на проезжей части, стоял только что подъехавший черный шестидверный лимузин с затемненными стеклами.

Она усмехнулась:

– Как торжественно. Официальный прием?

– Заслуженные почести вернувшейся домой героине.

Женщина немного поколебалась и, похоже было, хотела что-то сказать, но затем, по всей видимости передумав, резко повернулась и сделала шаг к машине. Стоящий с ней рядом кавалер, опередив ее, предупредительно открыл среднюю дверцу.