Все это, конечно, не так просто, как может показаться на первый взгляд, потому что как дать четкое определение здоровой и нездоровой пищи? Где заканчивается нормальное питание и начинается пристрастие? Скорее всего, тем не менее, в ближайшее время на некоторые виды пищевых продуктов будут назначаться дополнительные налоги. Либо медицинская страховка будет урезаться в зависимости от ваших известных пищевых пристрастий.

Другими словами, если вы предпочитаете свободу в выборе продуктов и в количестве их употребления, вам придется смириться с большими ограничениями в медицинском страховании по сравнению со страхованием более ответственно относящихся к своему здоровью людей. Почему, к примеру, вегетарианка сорока лет, в течение долгих лет по собственной инициативе придерживающаяся низкокалорийной диеты (которая резко снижает кровяное давление и содержание холестерина в крови), должна иметь точно такой же доступ к медицинским услугам, как и ее сверстница, которая курит, употребляет в больших количествах алкоголь и питается в основном гамбургерами и чипсами? В будущем ситуация решительным образом изменится. Страховые компании будут хорошо информированы о ее пищевых привычках и соответствующим образом повысят страховые взносы.

Определенные типы пищевых привычек будут вытесняться тем же способом, каким ныне страховые компании пытаются отучить склонных к риску водителей ездить на определенных разновидностях автомобилей. Каким образом они добьются этого? Очень просто. В будущем большинство финансовых операций станут цифровыми, так как будут использоваться только банковские карточки, кредитные карты и цифровая наличность, хранящаяся у вас на мобильном телефоне. Анонимость уйдет в прошлое. Страховые компании будут покупать (или им просто будут передавать) данные по пищевым привычкам и поведению их клиентов и будут соответствующим образом прогнозировать свои риски.

В будущем мы станем свидетелями того, как еда будет влиять на городское планирование и строительство. Национальные правительства и местные администрации, объединившись с картографами, будут создавать «пищевые карты», по которым можно легко узнать, как доступность тех или иных продуктов в данной местности влияет на потребление и здоровье населения. Названные карты в дальнейшем будут использоваться для выделения определенных районов «с пищевыми ограничениями», хотя с политической точки зрения это будет весьма рискованно. Когда я был ребенком, рядом с моей школой располагалась кондитерская. В результате у меня все зубы в пломбах. Будет ли нечто подобное допускаться в будущем и, если да, смогут ли дети в последующем подавать в суд на владельца магазина с требованием возместить расходы на дантиста?

Еще одно решение проблемы лишнего веса может быть предложено на уровне розничной торговли. Мы уже были свидетелями того, что в США карточки для постоянных покупателей были сориентированы на рекомендации Федерального агентства по контролю за продуктами и лекарствами. Ваши покупки сравниваются с рекомендуемым дневным уровнем калорий и витаминов, и любые отклонения от рекомендаций отражаются на размере скидок, предоставляемых вам магазином. Однако еще очень большой вопрос – должны ли владельцы магазинов отвечать за здоровье своих клиентов. Возможно, более вероятным сценарием развития событий будет загрузка в мобильный телефон информации относительно того, что вы едите (с кодов на упаковках или соответствующих кодов в ресторанных меню), и затем получение от него же полезных советов по поводу еды. Подобные устройства весьма полезны, так как в них будет содержаться вся история ваших пищевых привычек. К примеру, врач захочет узнать, сколько алкоголя вы употребляете и каково ваше годовое потребление калорий, а у вас самих может возникнуть желание вспомнить, сколько дней назад вы съели салат «Цезарь» и где вы его купили.

Почему проблема еды вызывает столько противоречивых оценок? Почему очень толстые и очень худые люди одинаково привязаны к СМИ? И чего мы особенно боимся в еде? И снова многое зависит от контекста ситуации. В северной Европе, США, Японии (и особенно в Великобритании) одна за другой последовали несколько паник, связанных с качеством пищевых продуктов и вызванных страхом коровьего бешенства.

Население с большим скепсисом относится к информации, поступающей по названному поводу от правительства и крупного бизнеса. Добавьте к этому вполне естественному недоверию тот факт, что большая часть нашей будущей еды выращивается в промышленных масштабах в искусственных условиях, и вы поймете, почему люди толпятся на тех рынках, где свою продукцию продают фермеры, а многие даже сами пытаются заниматься фермерством. Другими словами, причиной большинства наших проблем является отсутствие объективной информации и реального доверия.

Люди хотят знать, откуда к ним поступает их еда, кто ее вырастил и в каких условиях. Им могут быть интересны даже взгляды и убеждения производителя продуктов. В США вы, например, можете приобрести «христианских кур», выращенных в соответствии с учением Христа (клянусь, я не выдумываю). Конечно, это крайность, но на самом деле не более чем развитие той же идеи, которая на протяжении многих столетий реализуется в феномене кошерной еды и халяля [3] .

Подобный трайбализм проявится и в других сферах. К примеру, в будущем еда станет гораздо более региональной в том смысле, что вам будет не так просто, как ныне, найти китайскую или индийскую еду. К 2020 г. подобные названия будут казаться слишком неконкретными. Вместо мексиканской кухни вам предложат оахаканскую, вместо китайской – сычуаньскую, а вместо итальянской – тосканскую.

Таким образом, происхождение еды станет все более значимым, и не только для тонких знатоков, приобретающих в Harrod’s валлийского ягненка, выращенного в естественных условиях, но и для мамаш, покупающих нарезной белый хлеб в Wal-Mart. Другими словами, та информация, которая дается на бутылках вина (кем изготовлено, когда, где и как) станет нормой для всех продуктов. Это будет означать возвращение к употреблению сезонных продуктов, так как они чаще всего местного производства, а значит, дешевле и полезнее. Если продукт привезли за многие тысячи миль, мы не станем его покупать и даже, возможно, будем бойкотировать компании, производящие или импортирующие такие продукты.

Уже сейчас мы являемся свидетелями первых признаков подобного отношения. В 1960-е и 1970-е гг. лозунгом студенческих общественных движений было «Нет войне!». В наши дни кровавые войны идут в Ираке и Афганистане, а студенты с плакатами «Ешьте местную пищу!» бойкотируют национальные и международные продовольственные бренды, выступая за использование продукции, выращиваемой в данной местности, так как это, по их мнению, поддерживает местных фермеров и предотвращает дальнейшее глобальное потепление и загрязнение окружающей среды.