Один только проезд на трамвае доставил ей огромное удовольствие. Все здесь было ново и необычно. Улыбка не покидала лица голубоглазой красавицы. Она радовалась, как совсем недавно радовался Риан, познакомившись с компьютером. И я смеялся вместе с ней. Она не скрывала своего веселья, и была тем, кто она есть, не стараясь спрятать свое истинное лицо за маской.

Волшебница во все глаза смотрела на то, что творится вокруг, а я смотрел на нее. Никогда прежде еще я не встречал таких девушек. Эти длинные волосы, голубые глаза и прекрасная улыбка. Они просто завораживали.

– Селфи, может, возьмем какой-нибудь пакет и сложим туда твою амуницию?
– поинтересовался я.

– Зачем?
– удивилась та.

– Просто у нас не принято разгуливать с оружием. Может как-нибудь его спрятать?

– Секундочку.

Юная волшебница сложила руки домиком и произнесла заклинание. По луку побежала искра и оружие исчезло.

– Вау!

– Нравится? Только, если честно, я не сделала ничего особенного. Оружие все еще на месте, просто его не видно. Невидимость. Но мало-мальски обученный маг легко может растворить эти чары. Ладно, хватит о магии, экскурсия еще в силе?

Я сделал жест рукой, приглашая продолжить прогулку.

Мы, неспеша, гуляли по городу. Я водил Селфи по тем местам, где любил бывать сам.

Небольшие аллеи у рощи и бетонные здания, между которыми то и дело располагались непонятно откуда выросшие магазины, в целом, составляли удивительный контраст для моей спутницы.

Особенно ей понравился железнодорожный вокзал. Огромные составы, снующие туда-сюда. Глядя на них, невольно задумываешься о чем-то вечном и нерушимом. И кажется, что ты сам такой же сильный и непобедимый...

– Красиво у вас тут, - наконец произнесла она, стоя на железнодорожном мосту. Ветер трепал ее волосы и она постоянно убирала их назад, желая рассмотреть как можно больше всего вокруг.

По лицу девушки было видно, что она немного устала. Еще бы, ведь мы излазили практически весь город. В некоторых местах даже я был впервые.

– Возможно, - ответил я.
– Просто мы давно привыкли к этому.

– Марк, - тихонько обратилась Селфи.

– Да?

– Можно задать тебе вопрос?

– Конечно, почему нет? Тем более ты их уже столько сегодня задала, - улыбнулся я.

– Это немного другое. Извини, я снова не смогла контролировать свою силу и невольно прочитала, о чем ты сейчас думал.

Она потупила взгляд и уставилась в землю. Я ничего не ответил, давая ей возможность собраться и продолжить говорить. Она подняла голову и сказала:

– Ты раньше бывал на этом месте... не один?

Я секунду подумал, а потом решил, что скрывать нечего и можно ответить на ее вопрос.

– Да.

– и как ее звали?

– Вика, - сказал я сухо, и, удивляясь, что имя это уже не приносит мне боль.
– Мы встречались около года, а потом она меня просто кинула.

– Кинула?

– Мы расстались.

– И тебе было плохо.

Она не спрашивала, она утверждала. Я также утвердительно кивнул в ответ, не до конца понимая, к чему клонит Селфи. Наконец она подняла взгляд, посмотрела мне в глаза и спросила:

– Каково это? Что ты испытываешь, когда тебя покидает твой любимый человек? Отчаяние? Разбитость? Пустоту?

– Разве ты никогда никого не теряла?

– в этой войне я потеряла родителей. Но тогда я была слишком мала, чтобы что-то чувствовать.

Мы стояли на мосту, облокотившись о перила, а под нами проносились поезда, один за другим. Ветер доносил различные звуки издалека, а до носа доносился явный запах креозота.

Был уже вечер, и солнце опустилось почти к самому горизонту, вдобавок его заслонило небольшое, неведомо откуда взявшееся, облако.

Я повернулся к Селфи и взглянул ей в глаза.

– Боль... Жгучую боль. Она такой силы, что, кажется, еще чуть-чуть, и она обретет материальное воплощение, ты сможешь ее потрогать и заглянуть ей в глаза... Так было со мной. И самое удивительное, что я только совсем недавно понял, спустя два месяца после нашей последней встречи, что не любил ее.

– Не любил?

– Нет. Я боялся сделать что-то не так, что-то не так сказать. И чувства, которые при этом я испытывал, были весьма странные. Сомневаюсь, что великие поэты называли это любовью. Скорее, это было что-то вроде поклонения. Когда ты теряешь к себе самоуважение и живешь лишь тем, чтобы угодить предмету обожания. Скверная штука, скажу я тебе.