– Учитывая твои внешние данные, ухажеры тебе, наверное, проходу не дают?

– Большинство мужчин совершают одну и ту же ошибку, когда видят красивую девушку, как я. Они боятся отказа. Да, я постоянно привлекаю мужское внимание, но это никак не меняет мою жизнь.

– Ты встретила кого-то, кто был бы тебе симпатичен, с кем ты могла бы быть вместе, привлекательного и в сексуальном, и в личностном плане?

– Два месяца назад я познакомилась с одним молодым человеком из Белграда. Сейчас он учится на четвертом курсе архитектурного института. Мы перезваниваемся, и мне он правда очень нравится. Он не красавец, но очень мужественен. Меня к нему тянет, мы иногда болтаем по телефону, но не могу загадывать, что из этого получится.

– Ты смогла забыть то, что с тобой было в Аубае и Стамбуле?

– Это невозможно забыть. Конечно, я не одержима этими воспоминаниями круглые сутки, но мне все еще снится иногда та часть моей жизни, в основном какие-то сюжеты по мотивам тех реальных ситуаций, но с другими людьми.

– Редакция «Аргумента» получила огромное количество писем, в которых люди выражают желание помочь тебе, выражают свою поддержку. Там есть и брачные предложения, есть и осуждающие письма. Осуждение, как правило, касается того, как ты описываешь в своей «Исповеди» занятия любовью с арабом. Ты ведь откровенно пишешь, что получала удовольствие.

– Я прочитала большую часть этих писем. То, что часть аудитории восприняла мои откровения с осуждением, для меня не сюрприз. Это особенно объяснимо, если говорить о моей дубайской жизни. Люди воспринимают это так: что, мол, она изображает из себя страдалицу? Жила как в раю, имела все, что хотела: квартиру, бассейн, лучшие духи, одежду известных модных дизайнеров… Правильно, только не надо забывать, что меня там держали насильно. Это была, если можно так сказать, роскошно обставленная тюрьма. Один раз я попыталась бежать, и меня наказали, очень жестоко наказали.

– Ты публично признаешься в «Исповеди», что любовные отношения с твоим хозяином доставляли тебе наслаждение. Ты не кривила душой, так и было?

– Да, несколько раз такое бывало. Это не было наслаждением, как в случае с Кириллом, например, но можно сказать, что секс с хозяином иногда доставлял приятные ощущения. И потом, что можно ожидать от девушки, которая четыре года проводит взаперти, где ее тело находится в полном распоряжении одного человека? Сопротивление вызвало бы только лишние проблемы… Тот мужчина не был неопытным юнцом, он бы заметил мое поведение, мой бунт, и кто знает, к чему бы это привело. А когда я расслабилась, в нескольких случаях удовольствие пришло само по себе. В Стамбуле было по-другому, это было ужасно, не хочу об этом вспоминать.

– После возвращения ты созванивалась с кем-нибудь из девушек из гарема – может быть, с Даниэлой из Сплита? Я помню из рассказа, что ты обменялась с ней телефонами.

– Да, я звонила, получала вести от нее, но лично нам не удалось пообщаться. Я разговаривала с ее родственниками. Она сейчас в Италии, я бы хотела встретиться, но если не складывается, значит, не судьба, как говорится.

– Через «Аргумент» ты нашла девушку из Нового Сада, которая была в дубайском гареме до тебя. Вы нашли общий язык? Вы общаетесь?

– Да, разговариваем раза три в месяц. Я ездила к ней в гости, она была несколько раз в Белграде. Она была на похоронах моего отца в конце 1996 года, осталась на два дня у нас. Она недавно вышла замуж и, думаю, смогла если не стереть, то вытеснить из памяти следы своего дубайского рабства. У нее очень сильный характер.

– Ты общаешься с Сафетом?

– Сафет – уникальный человек. Я многим ему обязана в своей жизни. Конечно, мы общаемся. Даже виделись. Он был в Белграде этим летом. У него были какие-то дела в Венгрии, он позвонил из Будапешта, взял машину на время у какого-то друга и приехал в Белград. Он переночевал в Хайате, был на обеде у нас. Мама была очень рада, что познакомилась с ним. Я ей подробно рассказала, сколько Сафет приложил усилий, чтобы вывезти меня из Стамбула, и она приняла его как родного. На этом обеде был Чеда, один, без семьи. Мы сидели до позднего вечера. Уговаривали Сафета, конечно в шутку, вернуться в Сербию, начать здесь свой бизнес. Он смеялся, говорил: «Поздно мне».

– Как поживает Эсад?

– Он все так же в Стамбуле. Не женился. А Сафет считает, что на словах-то он жениться мечтает, а на самом деле боится семейной жизни, ответственности, и к тому же он бы хотел жениться на какой-нибудь девушке из Сербии. Это, конечно, нереально в Турции, так что он вряд ли женится.

– На мусульманке?

– Ну, не знаю, но думаю, что это не самое главное. Если бы я хотела выйти за него, он бы не раздумывал ни минуты.

– С Кириллом ты разговаривала только один раз?

– Да, один короткий телефонный разговор, и все. Для меня эта тема закрыта. Наши отношения – как короткий летний ливень, эмоции были сильными, но кратковременными. В этом не было ничего, кроме страсти.

– Из твоей истории, опубликованной в «Аргументе», остается не до конца ясно, что случилось с гаремом, точнее, с хозяином гарема.

– Думаю, это навсегда так и останется тайной. Скорее всего, хозяин умер, или его убили, кто знает, а вслед за этим его имущество было распродано.