При этом в глазах у него плясали знакомые мне искорки — генерал понял, что гроза прошла стороной: в его изложении доклад о провале операции превратился в рассказ о смешном приключении.

Отец оставлял без последствий и более дурацкие идеи Гречко. К примеру, уже после возвращения из Германии и назначения на пост командующего сухопутными войсками Гречко у нас на даче во время воскресной прогулки с отцом вдруг начал рассуждать о завоевании Западной Европы.

Естественно, что в каждом уважающем себя Генеральном штабе есть планы войн на все случаи жизни, даже с сегодняшними союзниками. Но одно дело иметь их, другое — докладывать, пусть даже на даче, главе правительства.

Сначала я подумал, что Андрей Антонович шутит. Но нет. Глаза его смотрели серьезно, без обычного лукавства. Мысли свои он излагал точно, без запинки, видно, каждый шаг тщательно обкатали в штабе сухопутных сил.

Я не запомнил, почему он считал целесообразным нанести удар, начать войну. Политический аспект его не особенно волновал, генерал жонглировал танками, самолетами, пушками. Здесь, по его мнению, американцам с нами не совладать.

Отец насупленно слушал разглагольствования гостя. А тот, приняв молчание хозяина за одобрение, ринулся в бой.

По расчетам Гречко, на второй день после начала боевых действий он с ходу намеревался форсировать Рейн. В его тоне звучало ликование, голос прямо-таки раскатывался победными литаврами. Отец изумленно глядел на двухметрового генерала. Подобного фанфаронства он не ожидал даже от Гречко. Тем не менее он молчал, видимо решив проверить, как далеко простирается фантазия у его собеседника.

Гречко заливался соловьем. На пятый или шестой день он овладел Парижем и без задержки двинулся дальше, к Пиренеям, оставив без внимания Великобританию. Горы его тоже не остановили, он перемахнул их с ходу и остановился только на берегу Атлантического океана. Тут генерал замолчал, перевел дух и вопросительно поглядел на отца. Он весь светился восторгом победителя.

Отец все молчал. Так продолжалось, наверное, минуты две. Затем он снова поднял голову.

— А дальше что? — глухо спросил отец. Гречко продолжал улыбаться.

— А дальше что вы собираетесь делать? — начинал сердиться отец.

— Дальше?… — переспросил генерал и как-то неуверенно произнес: — Дальше… Все…

Он развел руками.

— Что, все? — продолжал напирать отец. — Какие ваши предложения по дальнейшим действиям? Вы же докладываете Председателю Совета министров!

— По дальнейшим — никаких, — отрапортовал генерал.

Отец просто взорвался. Последовал грандиозный разнос. Я отошел в сторону, но и на почтительном расстоянии слышалось каждое слово.

Отец бушевал. Он не понимал, как подобные мысли могли прийти в голову современному генералу, а тем более, как он посмел со своими сумасбродными идеями соваться к главе правительства.

— Вы что, не слыхали об атомном оружии? — восклицал отец. — Какое наступление? Какой Париж? В Наполеоны метите? От вас в первый же день и мокрого места не останется!

Гречко только переминался с ноги на ногу, на лице у него застыло выражение провинившегося школьника.

— Мы исходим из оборонительной концепции. А тут доморощенный агрессор выискался. На вас не распространяются решения Совета обороны? — отец постепенно остывал. — И вообще, следует разобраться, чем вы там занимаетесь в своем штабе. Вам что, совсем делать нечего? — громыхнули последние громовые раскаты.

Гречко мгновенно уловил, что гроза проходит. На лице у него появилась улыбка шкодника, вдруг уловившего, что наказание его миновало.

— Вы что, на самом деле воевать собираетесь? — уже с некоторым любопытством переспросил отец.

— Да нет, — промямлил Гречко.

— Так да или нет? — не унимался отец.

— Нет, — четко отрапортовал Гречко.

— Тогда чтобы я подобных прожектов больше не слышал, — строго сдвинул брови отец и, остывая, добавил: — До Атлантики он, видите ли, дойдет…

Гречко отделался разносом. Другому подобная фантазия стоила бы должности, а не исключено, и звания.

После отставки отца маршал Гречко стал министром обороны СССР.

С Брежневым у него сложились приятельские отношения. В отличие от отца, тот ни в чем не мог отказать своему другу. Именно во времена Гречко мы наводнили Европу десятками тысяч танков, пушек, самолетов, не говоря уже о ракетах.

Не мерещился ли дряхлеющему военачальнику по ночам шум атлантического прибоя?

Незадолго до 1964 года, когда восхваление отца разрослось безудержно, Гречко решил внести свою лепту. Ему, к тому времени уже ставшему маршалом Советского Союза, пришла идея осчастливить и отца. Об их встрече отец рассказывал не раз. Аргументы у маршала звучали по-солдатски прямолинейно: отец, как его в начале войны произвели в генерал-лейтенанты, так ее и закончил. В нынешние времена ситуация в корне поменялась — он теперь Первый секретарь ЦК, Председатель Совета министров СССР, главнокомандующий Вооруженными силами. Чин же генерал-лейтенанта подобной должности не соответствует. Недосмотр следует поправить.