Кожедуб Алесь
Шрифт:
С трудом нашарив в тёмных сенях дверь, он решительно толкнул её и вошёл в тускло освещённую комнату.
У печи стояла пожилая женщина со сковородником в руках.
— Здравствуйте! — вежливо сказал Абрам. — Я пришла к доктору Сашке.
Женщина попятилась, затем перекрестилась на тёмную икону в углу, размахнулась и шарахнула принца сковородником по голове. У Абрама из глаз брызнули искры. Он рухнул на пол, как сноп.
После ухода Абрама друзья ловили не больше часа. Одна за другой потухли свечи. Кончилась водка. Ерши тоже перестали клевать.
— У тебя сколько хвостов? — спросил Иван.
— Пять.
— И у меня пять.
На самом деле он поймал четыре ерша.
Они быстро смотали удочки, собрали банки с огарками свечей и пошли к Сашке. Николай на ходу растирал рукой замёрзший нос.
Громко топая валенками, они ввалились в тёплый дом. Ярко горел свет. В углу стояла украшенная ёлка. Голова Сашки торчала из открытого подпола посередине комнаты.
— Настоящий нейрохирург, — засмеялся Николай. — Куда руки-ноги дел?
Голова ничего не сказала и пропала в дыре.
— Принимай бутыль! — донёсся из неё голос Сашки.
Николай с Иваном бережно приняли бутыль и водрузили в центре праздничного стола. Он был хорош: сало, домашняя колбаса, сальтисон. В миске дымилась недавно сваренная картошка.
— А где Абрам? — спросил Иван. — Замёрзли, понимаешь, а налить некому.
— Нет здесь никакого Абрама, — вновь показалась в дыре голова Сашки. — Огурцы с помидорами доставать?
— А как же, — сказал Николай.
— Подожди, где Абрам? — остановил его Иван.
Они приняли из рук Сашки по банке помидоров и огурцов и сгрудились у стола. Выходить из дома и искать принца никому не хотелось.
Вдруг кто-то громко постучал в окно.
— Баба Маня? — отодвинул занавеску хозяин. — Заходите!
Открылась дверь, и в комнату вошла сначала женщина в наброшенном прямо на халат пальто, за ней Абрам с перевязанной головой. Белоснежный бинт на чёрном лбу смотрелся страшно.
— Александр Михалыч, бес попутал! — схватила Сашку за руку женщина. — Собралась спать, разбила угли в печке, закрыла вьюшку — и тут он входит! Чёрный, як головня!
— Кто входит? — спросил Сашка.
— Дак я думала — чёрт! Как раз по телевизору показывали… Перекрестилась на святого Миколу, схватила сковородник и по голове. Потом пригляделась — кровь… А у них же крови не бывает, сами знаете. Батюшки, думаю, человека прибила! Тут он про вас заговорил. Луговая, дом два, доктор Сашка. Чисто на нашем языке! Я перевязала, как могла, и к вам…
Абрам, пошатываясь, подошёл к столу и налил из початой бутылки в рюмку водку.
— Луговая, дом два, — сказал он. — Доктор Сашка.
Все расхохотались. Не смеялась одна баба Маня.
— Откуль же мне знать, что тут ходят люди, ваксой намазанные? — бормотала она. — У нас таких сроду не было…
— Ну, за макрель! — провозгласил Николай.
— Хороший Новый год получился, — согласился Иван.
— Жена спросит, где была? — посмотрел на них Абрам. — Я скажу, Луговая, дом два. Макрель ловила.
— И поймала, — хмыкнул доктор Сашка.
В углу комнаты, прижав уши, расправлялся с ершами хозяйский кот.
За окном громыхнул салют. Люди отмечали наступление Нового года.
Диана
О том, как живут люди в Германии, я узнал в Болгарии. И дело совсем не в том, что в первой и второй мировых войнах Болгария воевала на стороне Германии. Отдыхая в Созополе под Бургасом, я познакомился с Виктором, русским человеком, живущим в Германии.
Появление Виктора на пляже было если не триумфальным, то во всяком случае величественным. С большой сумкой в руках он шёл во главе семейства. Жена несла сумку поменьше. Девочка-подросток тащила пляжный зонт. Пятилетний мальчик замыкал процессию подобно эсминцу, охраняющему флагман эскадры. Виктор был в капитанской фуражке, на груди у него болтался огромный бинокль.
Эскадра уверенно рассекла море из людских тел и бросила якорь возле зонта, под которым расположился я. Из сумок были извлечены три больших полотенца, Виктор установил зонт.
— Купаться, — отдал приказ капитан.
Семейство ушло в море.
Виктор взял в руки бинокль и навёл на спасателя с чудовищно развитыми мышцами. Тот со зверским выражением лица хватал маленького мальчика и швырял в море. Пацанёнок с восторженным визгом шлёпался в воду. Я знал, что спасатель играет с сынишкой, и не обращал на них внимания.