За два часа они прошли шесть миль, отделявшие Ньюмаркет от Кантерка. Через поселок Малыш прошел, не задерживаясь даже, чтобы отдохнуть. Только перекусил на ходу куском хлеба, которым он поделился с Бёком. Когда он наконец остановился, часы на башне замка Трэлингер показывали полдень.

В тот момент, когда дверь флигеля открылась перед Малышом, управляющий Скарлетт уже собрался выехать за ограду парадного двора, направляясь в Кантерк по приказанию лорда Пайборна. Почуяв Бёка, собаки графа Эштона подняли лай.

Опасаясь, что если дело дойдет до драки, то Бёк встретится с превосходящими силами, Малыш приказал псу оставаться на месте, и послушный пес отбежал в сторону и спрятался за кустами.

Увидев мальчугана у входа в замок, Скарлетт велел ему подойти поближе.

— Что нужно? — грубо спросил он.

Лебезя перед теми, кто стоял выше, управляющий был груб с детьми, — очаровательное качество, не правда ли?

Но наш герой был не из тех, кто пугается грубиянов. Сколько он их уже повидал, живя и у Хад, и у Торнпайпа, и в сиротском приюте! Однако Малыш, как и подобает, снял шапку и подошел к мистеру Скарлетту, которого он, впрочем, и не принял за их милость лорда Пайборна, владельца замка Трэлингер.

— Ну отвечай, зачем явился? — повторил Скарлетт. — Если за милостыней, то проваливай! Таким бродягам, как ты, здесь не подают… Ни гроша не получишь!

Он сыпал словами, не давая Малышу рта раскрыть. Мальчугану при этом еще приходилось увертываться от копыт танцующей лошади! А собаки тем временем продолжали рычать и рваться к нему через двор, подняв при этом такой гвалт, что невозможно было разговаривать.

Поэтому мистер Скарлетт был вынужден повысить голос, чтобы добавить:

— Предупреждаю, что если ты сейчас же не уберешься и я еще раз увижу тебя около замка, то за уши оттащу в Кантерк, где тебя упрячут в работный дом!

Но Малыша не смутили ни угрозы, ни грубый тон. Воспользовавшись паузой, он сумел наконец ответить:

— Я не прошу подаяния, сударь, и никогда этим не занимался…

— И не возьмешь, если предложат? — саркастически спросил управляющий.

— Нет, ни от кого.

— Тогда зачем пожаловал?

— Мне надо поговорить с лордом Пайборном.

— С его милостью?

— С его милостью.

— И ты воображаешь, что он тебя примет?…

— Да, поскольку речь идет об очень важном деле.

— Очень важном?…

— Да, сударь.

— Так что же у тебя за дело?

— Это я могу сказать только лично лорду Пайборну.

— Ну так брысь отсюда! Маркиза нет дома.

— Я подожду…

— Во всяком случае, не здесь!

— Я еще вернусь.

Будь на месте тупицы Скарлетта любой другой, он удивился бы необычной настойчивости мальчугана и решительности его ответов. Он задумался бы над тем, что, если уж ребенок добрался до Трэлингера, значит, на то была серьезная причина, и уделил бы ему должное внимание. Но Скарлетт, наоборот, только все больше злился да распалялся.

— С его милостью лордом Пайборном вот так запросто не разговаривают! — орал он. — Я управляющий замка! Обращаться следует ко мне! Если не скажешь, зачем пришел…

— Я могу это сказать только лорду Пайборну и прошу сообщить ему обо мне…

— Ах ты, противный мальчишка! — вышел из себя мистер Скарлетт, замахиваясь хлыстом. — Убирайся, или собаки разорвут тебя!… Берегись!…

Возбужденные криками управляющего, собаки подступали все ближе.

Больше всего Малыш опасался, как бы Бёк не выскочил из за кустов и не примчался на помощь, что весьма осложнило бы положение.

В этот момент, привлеченный яростным лаем собак, в глубине Двора появился граф Эштон. Подойдя к ограде, он спросил:

— В чем дело?

— Да вот мальчишка явился за подаянием…

— Я не нищий! — повторил Малыш.

— Попрошайка подзаборный…

— Убирайся, бродяга несчастный, а то я за своих псов не ручаюсь! — крикнул граф Эштон.

И впрямь, как ни старался Пайборн-младший утихомирить собак, они разъярились не на шутку.

И тут на пороге парадного подъезда показался лорд Пайборн во всем своем неприступном величии. Увидев, что мистер Скарлетт еще не отправился в Кантерк, он размеренным шагом спустился по ступенькам, чинно пересек парадный двор и поинтересовался, в чем причина всего этого шума.

— Да простит меня ваша милость, — ответил управляющий, — тут вот упрямый мальчишка явился, попрошайка какой-то…

— В третий раз заявляю вам, сударь, что я не попрошайка, — настаивал Малыш.

— Чего хочет этот мальчик? — спросил маркиз.

— Поговорить с вашей светлостью.

Лорд Пайборн сделал шаг вперед, принял надменный вид и величественно произнес:

— Вы хотите говорить со мной?

Хотя перед ним был всего лишь ребенок, лорд обратился к нему на «вы». Это было высшим проявлением аристократизма: маркиз никогда ни к кому не обращался на «ты» — ни к маркизе, ни к графу Эштону, ни даже к своей кормилице, полсотни лет тому назад.