Коротки летние ночи. Проснулись птицы, заливисто запел соловей. Да это же знаменитый курский соловей… Заквакали лягушки, значит, где-то поблизости болото или речка. Ну, теперь можно подать голос филином. Никто не отозвался. Вскоре лес поредел, а затем и вовсе расступился, открылось пшеничное поле, за ним — балка, вдали виднелось село. Ни одной живой души. Вася рассердился: лопухи, как же так, ведь кто-нибудь да слышал ночью немецкий самолет, должен был слышать, где же наши истребительные отряды? Ведь самолет так попусту не будет тут летать. Постоял, укрывшись за стволом дуба и раздумывая, что делать дальше. Лес одним крылом почти подступал к балке, и он, укрываясь за мелколесьем, пошел к балке, надеясь по ней незаметно пробраться к селу. Здесь еще стлался в понизовье туман, и все было в густой сизой росе. А вот и заросший камышом ставок. Пригибаясь, он пробрался к воде, напился, ополоснул лицо, снова выбрался на твердь, пригибаясь, пошел дальше. Но вдруг услышал всплеск, совсем не похожий на всплеск птицы или рыбы. Присел, осмотрелся. Всплеск повторился. Может, кто-то из тех шестерых приводнился сюда, запутался и никак не может выбраться из воды? Осторожно раздвигая камыш и увязая в жиже по самые щиколотки, он пробился к воде. И сперва увидел сложенные в кучу одежонку, а затем и… Совершенно нагая девушка лежала на воде, раскинув руки, и это было так волнующе прекрасно, что Вася прямо-таки замер. И на какое-то мгновение забылось все: и то, зачем он здесь, и даже война. Чтобы не испугать девушку, он отошел несколько назад, а потом сказал:

— Эй, кто тут, выходи…

Девушка вскрикнула, и было слышно, как она поплыла к берегу, сквозь камыш он видел, как она, оглядываясь по сторонам, быстро надевала липнувшее к мокрому телу платье.

Он встал во весь рост, и они молча глядели друг на друга. Он шагнул к ней, и она сразу же закричала:

— Не подходи! Чего тебе надо?

— Да ты не бойся, я тебя не трону, разве не видишь, я свой человек.

— Уйди! А то подглядываешь, бессовестный! Откуда ты тут взялся?

— Свалился с неба. Пойди сюда, спросить кое-что надо.

— Валяй отсюда!

— Не кричи — опасно. В селе военные есть?

— А тебе какое дело, ты что, шпион?

— Шпион, ты угадала. Я, правда, только ночью с неба свалился, И не один. Мне надо немедленно связаться с военными.

— Уходи, а то я сейчас закричу. Я тут не одна.

— Кричать не надо. Боюсь, что и я тут не один. Ты меня сейчас возьми в плен, арестуй и отведи в село. И веди так, чтобы нас меньше всего видели. Да выходи же наконец, дура! — Он вынул из кармана пистолет. — И ни звука, не успеешь.

Девушка, заметно дрожа и почему-то прижав руки к груди, пошла к нему.

— Послушай, — сказал он. — Я сейчас выброшу пистолет подальше, ты подбери его и веди меня в село, вроде под конвоем. Другого оружия у меня нет, — Он вывернул карманы и швырнул пистолет. Возьми, а я прилягу.

Девушка недоверчиво шагнула в сторону пистолета, затем бросилась рывком, подобрала оружие и направила его на Васю.

— А теперь говори, как лучше идти, — сказал он. — Ты хоть умеешь обращаться с пистолетом?

— Тебя спрошу. Я в истребительном отряде.

— Тогда осторожно. Один раз в жизни и кочерга стреляет, а ты меня должна довести живым.

— Вставай. И руки вверх! Иди и не оглядывайся, а то сразу всажу.

— Не волнуйся. Буду делать все так, как ты скажешь. — Он поднялся и пошел вперед. — Тебя-то как зовут?

— Не твое дело. Шагай. Тамарой меня зовут.

— А ты чего так рано тут купаешься?

— Не разговаривать. Я тут корову пасу. Иди, иди!

— Говоришь, в селе есть военные?

— Сейчас ты их увидишь.

— А «Смерш» тут есть?

— Чего, чего? Я тебе тут сама сделаю смерть, только вздумай.

— Тогда хоть предохранитель сними.

— Чего, чего?

— Тамара, пошли быстрее, каждая минута дорога, в лесу шпионы, диверсанты, надо их задержать. Ты не смотри на мою форму, я правда шпион. Об этом никто не должен знать, кроме тех, куда ты меня отведешь. Иначе наделаешь много беды нашей армии.

— Немецкой?

— Советской. Неужели ты до сих пор ничего не поняла?

— Топай, топай. Мы тут уже всяких видали.

К рассвету четверо выброшенных из самолета собрались в заброшенной охотничьей избушке. Здесь их ждал средних лет угрюмый, с густой черной бородой и большими залысинами человек. Он здоровался с каждым за руку, остро вглядывался мохнатыми глазами, как бы стараясь запомнить и определить настроение, говорил: «С благополучным прибытием» и больше ни слова. На вопрос Курочкина, как тут, не опасно и далеко ли населенные пункты, сказал: «Прибыли к месту назначения». Бордюков забился в угол избушки, развязал мешок и сразу же принялся жевать. Радист раскинул на дереве антенну и завозился с рацией, посмотрел на светящийся циферблат часов и взялся было за ключ, но «хозяин» отрицательно покачал головой и спросил, в котором часу он еще должен выйти на связь.

— В двенадцать ноль-ноль.

— До двенадцати молчать, — приказал «хозяин».

— Вскипятить котелок воды здесь можно? — спросил Курочкин.

— Нет.

— А вздремнуть? Меня что-то совсем укачало.

— Одним глазом.

Совсем рассвело. Нервное напряжение нарастало. Все испуганно переглядывались: где Копица, что с Копицей?

— Ночью поищем, — сказал Курочкин, — Может, неудачно приземлился, а может, заблудился. Подождем.

— Каким по счету он прыгал? — спросил «хозяин».