— Ну, спасибо, доченька, если это правда. Скоро… Ты знаешь, что немцев под Курском?..

— Знаю, папа. Читала партизанские листовки.

— Надо думать, что они теперь тут еще больше обозлятся, — сказал Никанор Степанович. — Есть приказ, вчера получен, выскрести всю молодежь. И парней, и девочек до четырнадцати лет. Послушай, может, ты в лес?

— Я буду там, папа, где мне надо быть. — Ирина уже стала прежней: смелой и решительной. — И потом мы, кажется, договорились: никаких больше вопросов, советов. Ничего мы не знали один о другом до этих пор, ничего не знаем и сейчас. Это нам обоим на пользу.

— Молчу, — взволнованно сказал Никанор Степанович. — Благословляю тебя, моя девочка. Поступай, как велит совесть. Придется теперь мне смерть принять — спокойно ее приму. А то ведь все время думал: кто после меня останется?

— Отец! — повелительно почти крикнула Ирина. — Перестань, что за разговоры? Может, и обойдется. — Она тут же поцеловала волосатую щеку Никанора Степановича и уже мягко сказала — А теперь завтракать.

Верно сказал Никанор Степанович: в это утро они виделись в последний раз. Сообщив Ирине, что он сейчас же едет в Воропаевку, ушел, а примерно через час в избу ворвался с солдатами сам Фишер, спросил:

— Вы есть девочка майора Козорог?

Она сразу поняла, что нет никакого смысла отрицать, запираться, ведь со слов Романа она знала, что Фишеру известно о его амурных связях с ней, и она сказала: «Да», и при этом у нее не дрогнул ни один мускул.

— А в чем дело, господин офицер? С Романом что-то случилось? Я его уже несколько дней не вижу.

— Нет, фрау, с Козорог ничего не случилось. Он просто… как это, как это… приглашаль вас на свидание. Бистро, бистро, он очень хотель вас видеть. А где ваш фатер… отец?

Сообразила мгновенно.

— В управе, — обманула она, надеялась, что пока они будут искать его в управе, возможно, ему как-то станет известно, что тут происходит, и, возможно, ему как-то удастся избежать ареста. Это все, что она еще могла для него сделать.

И ей удалось это сделать. Пока Фишер поджидал Никанора Степановича в управе, свой человек и соратник, а именно, Владимир Васильевич Карпов, увидев, как под конвоем уводят Ирину, и знавший, где сейчас находится Никанор Степанович, успел предупредить его, и тот тут же ушел в лес. Пощадила судьба Никанора Степановича. То есть, как пощадила? Он-то остался жив, но никого, даже дальних родственников не осталось. А ведь были и братья двоюродные, и сестра родная, и племянники — не удалось потом установить даже, где их могилки. Остались на память у Никанора Степановича лишь три похоронки на племянников. Некому другому было их вручить.

Вопрос. Итак, Покрышка, давайте еще раз уточним: кто же все-таки донес в гестапо на Романа Марковича Козорога?

Ответ. Я уже говорил: Бескоровайный.

Вопрос. Почему вы считаете, что именно Бескоровайный?

Ответ. Потому что больше некому. Только я и Бескоровайный знали, что в сорок втором году Козорог служил в особом отделе дивизии.

Вопрос. А откуда Бескоровайному было известно, что Козорог служил в особом отделе дивизии?

Ответ. Я уже говорил.

Вопрос. Расскажите еще раз.

Ответ. После того, как мы повстречали на базарчике жену Козорога, Ольгу Тимофеевну, и я перекинулся с ней парой слов, мы с Бескоровайным пошли дальше, тут я ему и рассказал, как Козорог меня в сорок втором допрашивал, шил членовредительство, а Бескоровайный мне и говорит: «Что-то темное, слыхал, будто Козорог устроился у немцев на теплое местечко». Гражданин начальник, он, гад, донес, что тут еще сомневаться.

Вопрос. Свидетель Блаженный показал, что Бескоровайного убили вы — вы это подтверждаете?

Ответ. А что я отказываюсь?.. Подтверждаю.

Вопрос. За что вы его убили?

Ответ. Как за что?.. За то, что он, гад, погубил хороших людей.

Вопрос. Когда вы убили Бескоровайного?

Ответ. Я уже говорил.

Вопрос. Повторите для протокола.

Ответ. Да когда же… числа я, конечно, не помню, на кой черт он мне сдался, чтоб я еще и числа запоминал. Ну, может, за месяц до того, как нас освободили.

Вопрос. Вы хотите сказать — за месяц до того, как отсюда прогнали фашистов?

Ответ. Пусть будет так.

Вопрос. Если вы так уж хотели отомстить Бескоровайному за гибель Козорога и его семьи, почему вы раньше его не убили? Ведь после гибели семьи Козорога до того, как вы это сделали, прошло почти полгода.