Офицер немного покраснел от гордости — еще бы, и фюрера спас от пули, по крайней мере, принимал участие в этом, и крест с чином от него получил. Да еще поручкался — будет чем гордиться и что внукам рассказывать. Хотя война крайне неприятная штука — на ней трудно выжить, чтоб глубокую старость дома встретить.

Десантники выволокли адмирала и Остера, подхватив под руки, а заодно, уловив взгляд фюрера, аккуратно вытеснили из барака трех других офицеров абвера. Но пара парашютистов осталась, и с ними верзила Шмеллинг. На всякий случай, мало ли что…

Андрей обвел взглядом генералитет, продолжавший пребывать в состоянии остолбенения. В голове пруссаков не укладывалось, что глава военной разведки мог запросто стать предателем, а его офицер, прямо на их глазах, попытался убить верховного главнокомандующего.

— Гальдер, — произнес скрипучим голосом Андрей, — вы убедились, какие хорошие солдаты служат в парашютных войсках?

— Да, мой фюрер! — сухопарый генерал щелкнул каблуками сапог.

— Приказываю 7-ю авиадивизию переименовать в первую парашютно-десантную. 22-я пехотная дивизия графа Шпонека будет иметь второй номер. На базе этих двух дивизий сформировать третью, выявив в рядах армии всех, кто имеет прыжки или полеты на планерах. Вы отвечаете передо мною за их готовность. И вы, Гальдер, и вы, Геринг! Так что работайте совместно!

— Да, мой фюрер! Парашютисты к намеченному вами дню будут готовы! — пророкотал глава люфтваффе и победно посмотрел на начальника штаба ОКХ. Тот только сверкнул глазами, но ответил согласно субординации, связанный ею по рукам и ногам.

— Есть, мой фюрер!

— Тогда…

Андрей задумался, ему мучительно захотелось, покурить, прямо до жути. Но как это сделать? И тут его осенило.

— Прошу господ генералов остаться для совещания, а я хочу сфотографироваться с фронтовиками на память. Мои парашютисты это заслужили! Пойдемте на воздух, господа!

Повинуясь его решительности, все присутствующие на награждении солдаты и офицеры шустро выметнулись из барака. Андрей вышел вслед за ними — его распирал хохот. Ведь скандал получился неимоверный, на весь мир прогремит.

Он не сомневался, что кто-то из награжденных, а таких было два десятка, развяжет язык и сболтнет другу. А тот, в свою очередь, поделится еще с кем-то. А когда такая горячая информация дойдет до жен или подружек — все, пиши пропало. Через неделю о ней в Германии будут знать все!

Черчилль задумается серьезно, задавшись вопросом — а для чего Гитлер парашютные войска создает в таком большом числе? Три дивизии довольно серьезная сила, особенно если островитянам не удастся вывезти свои отрезанные части из Дюнкерка. Есть над чем поломать голову толстяку с вечной сигарой в зубах.

«Тьфу ты — сразу закурить захотелось!»

Фотографы суетились, стрекотала кинокамера. Андрей наигранно улыбался в камеру, а парашютисты светились от искренней радости. Наконец съемка закончилась, и тут настал удобный момент для претворения душевного запроса в жизнь.

— Курите, господа, на воздухе это стоит отметить, — радушно произнес Родионов. Но, заметив, что солдаты жмутся, поглядывая на него и косясь на офицеров, надавил: — Да и я с вами покурю! Давно не пробовал, с той войны еще!

Фраза прозвучала убедительно: и настоящий фюрер, и он сам — оба говорили правду. А потому несколько просящий голос Гитлера произвел на собравшихся впечатление. Служивые дружно полезли в карманы, доставая пачки сигарет. Выбор был велик, но Андрей позаимствовал сигарету у ефрейтора, которого сразу же расперло от гордости. Молодой парень стрельнул глазами по сторонам, желая насладиться своим триумфом.

Обычная сигарета без фильтра, типичная в его времени круглая «Шипка», а не овальная «Астра». Андрей зажал сигарету зубами, а гауптман тут же щелкнул зажигалкой, давая прикурить.

— Ох! — первая затяжка коварно подействовала одуряющим образом. Он даже не закашлялся, как ожидал, наоборот, проскочила соколом, только клуб густого дыма выдохнул. И поплохело враз — перед глазами люди оказались подернуты белой мутью, их фигуры поплыли. Он покачнулся, чувствуя, что еще немного, и «отъедет».

— Что с вами, мой фюрер?!

Его тут же схватили за локти и поддержали. Зрение прояснилось — со всех сторон смотрели напряженные взоры солдат.

— Долго не курил, оттого и поплыл, — не скрывая удовольствия, прохрипел Андрей. Солдаты понимающе закивали, а один из них, самый старший, лет тридцати пяти, тут же пояснил для остальных:

— Табак — он такой! По первости кашляешь, а если потом закуришь, то с непривычки дурно становится!

— Хорошие сигареты, приличные! — резюмировал Андрей через минуту, сделав несколько приличных затяжек, и добавил: — А мне иной раз такую гадость курить приходилось…