Вскочив на ноги, лейтенант прыгнул к решетке.

— Я сожру твое сердце, горец! Ты слышишь меня?!

Великан вновь облизнул кулак, а потом повернулся спиной, игнорируя крики д’варфа. И увидел удивленные глаза товарищей по несчастью. Челюсть Могвида отвисла.

Орущего лейтенанта оттащили подчиненные.

— Стоило ли так поступать, Крал? — спросила Ни’лан. — Ты нарочно их злишь?

Он пожал плечами.

Спор умер, так и не успев начаться, потому что громко застонал Тайрус. Нифай опустилась на колени рядом с ним. Взяла за руку. Принц поднял вторую руку и принялся ощупывать свое лицо, словно слепец, пытающийся узнать другого человека. Новый стон сорвался с его губ.

— Лорд Тайрус, — тихонько позвала Ни’лан.

Он медленно поднял веки. Несколько мгновений его зрачки беспорядочно бегали, а потом остановились на нифай. Он протянул пальцы к ее лицу и прикоснулся к щеке, словно желая убедиться, что она — не порождение болезненных сновидений, а реальное существо. Попытался заговорить, но из пересохшего горла вырвался лишь неясный хрип.

— Успокойся, — попросила Ни’лан.

Принц слегка приподнялся на локтях, преодолевая слабость. Крал помог ему сесть прямо.

— Догадываешься, где ты? — спросил горец.

— Дома, — кивнул Тайрус.

— Вы были без сознания почти трое суток, — сказал Могвид, подходя ближе.

Лорд потер лоб.

— Я услыхал зов Стены. Он помог мне вернуться.

— Где ты был? — поинтересовалась Ни’лан. — Что ты видел?

— Я… — Тайрус вздрогнул и закрыл глаза. — Не знаю. Все, что вспоминается, — это тень, накрывшая меня, когда я бился с д’варфами. Ее прикосновение потрясло меня до мозга костей. Я чувствовал, как разум покидает мое тело, оставляя меня беспомощным, потерявшимся на пути назад.

— Это был гриффин, — сказала нифай. — Я видела его. Чудовищное изваяние, сотканное из тьмы и пламени. Оно напало на тебя.

— Ничего не помню. — Принц медленно покачал головой. — Я затерялся в кошмарах, меня окружали ужасные, искореженные животные, их горящие глаза пронзали меня.

— Горящие глаза? — пробормотал Крал, неловко отодвигаясь.

Он живо припомнил, как Черное Сердце подчинял его. Но, принюхавшись к Тайрусу, не ощутил порчи и обрадовался в душе. Долг крови по отношению к правителям замка Мрил врезался глубоко в натуру Крала, как кварцевая жила в гранит. Даже темное пламя не сумело выжечь чувство верности. Поэтому горец обрадовался, что порча не затронула принца.

— Капитан д’варфов, — вспомнила Ни’лан, — кажется, был в тебе особо заинтересован. Он сказал, что ты отмечен гриффином, и считал тебя очень ценным пленником.

— Могу себе представить. — Тайрус выпрямился, его сила возвращалась на глазах. — Я — последний из живущих принцев Стены, моя магия может пригодиться захватчикам.

— Магия?

— Предсказание, — пояснил лорд. — Заглядывание в будущее. Стена говорит с нами и делится знаниями всей земли. — Он попытался встать, но сумел подняться лишь при помощи Крала. Проковылял к задней стене их темницы и положил ладонь на гладко обтесанный камень, из которого был высечен замок. — Я не позволю им использовать меня. Магии, дарованной моему роду, порча не коснется.

— Мы защитим тебя, — сказал горец.

Тайрус улыбнулся, на его разбитой губе выступила капелька крови.

— Я не сомневаюсь в твоей преданности, Крал. Но доблесть может уступить численному превосходству врагов. Мы убедились в этом на поле боя три дня назад.

— Что же ты предлагаешь?

— Исчезнуть.

— Как? — охнул Могвид.

— В Северной стене таится магия, о которой известно только членам королевской семьи, — нечто большее, чем предсказание.

Глаза Крала подозрительно сузились.

— Что?

— Замок Мрил — часть Стены, — помолчав некоторое время, со вздохом пояснил Тайрус. — И мы, его принцы и короли, тоже. Ее гранит струится в нашей крови. Мы — часть Стены, подобно замку.

— Ничего не понимаю… — проворчал Крал.

— Тогда смотри.

Тайрус положил обе ладони на стену и закрыл глаза.

Горец почувствовал, как изменились потоки силы внутри Стены. Словно река, меняющая русло. Водопад стихийной магии обрушился на темницу, бурля и клокоча в камне. Рядом затаила дыхание Ни’лан.

Крал сосредоточил все внимание на принце. Белая кожа его рук медленно темнела, цветом уподобляясь граниту. Насколько мог видеть горец, изменение затронуло не только ладони и предплечья, превращая тело в камень, отшлифованный и гладкий, но перешло на плечи и грудь. Магия камня захватила голову человека. Еще несколько вдохов и выдохов — и он превратился в ожившую гранитную статую.

Каменные губы дрогнули.

— Именно поэтому нас называют Кровью Стены. Мы едины с сердцем земли. Здесь наш истинный дом.