311-я стрелковая дивизия, оставив населенный пункт Морозово, отбивала яростные атаки немцев у деревни Боргино. До Волхова оставалось несколько километров. Силы были на пределе. В это время командующий 54-й армией И. И. Федюнинский обратился за помощью в Ставку. Он охарактеризовал тяжелое положение под Волховом и попросил ему подчинить все войска правого фланга 4-й армии, которые отходили к городу. «Если это будет сделано еще сегодня, — писал командующий, — то спасти положение можно; если это будет завтра, то будет поздно: Волхов падет» [242] .

И. И. Федюнинский впоследствии так описывал в мемуарах ситуацию под Волховом: «Хочу сказать, что я нисколько не сгущал краски: положение было действительно критическим. В ожидании ответа я занялся текущими делами. В это время ко мне на командный пункт, который находился в лесу, в землянках, таких маленьких, что в каждой из них лишь с трудом могло уместиться четыре-пять человек, приехал командующий Ладожской военной флотилией капитан 1-го ранга Виктор Сергеевич Чероков и уполномоченный Государственного Комитета Обороны по снабжению Ленинграда Дмитрий Васильевич Павлов. Чероков и Павлов не скрывали озабоченности положением дел под Волховом. Они и приехали именно для того, чтобы лучше выяснить обстановку.

— Как, Иван Иванович, рассчитываете удержать Волхов? Или, может быть, уже следует начинать эвакуацию складов? (Речь шла о складах в Новой Ладоге, где было сосредоточено огромное количество продовольствия для Ленинграда.) Только уж говорите, пожалуйста, откровенно.

— Мне очень трудно ответить на ваш вопрос, — сказал я. — Вы знаете, что я не являюсь хозяином на волховском направлении. Могу только сказать, что я послал в Ставку телеграмму и жду ответа.

Я рассказал Черокову и Павлову о содержании телеграммы. Они сидели еще в землянке, когда меня позвали к аппарату. Открытым текстом был передан приказ Ставки. Из него явствовало, что моя просьба удовлетворена и что отныне ответственность за защиту Волхова возлагается на нашу армию» [243] . Получив приказ, Федюнинский вместе с Чероковым и Павловым выехали в деревню Плеханово, где находился штаб оперативной группы генерал-майора Ляпина.

Вот как И. И. Федюнинский оценивал действия этого командира: «Опасения вызывала обстановка в полосе соседней с нами 4-й армии. Правофланговые ее соединения отходили в район Волхова и Кобоны. Ими командовал начальник штаба 4-й армии генерал Ляпин, человек весьма нерешительный. Своими необоснованными приказами он создавал дополнительные трудности. Достаточно сказать, что по совершенно непонятным соображениям он приказал отвести тылы далеко за Волхов, в результате чего начались перебои в снабжении войск продовольствием» [244] . И. И. Федюнинский передал приказ Ляпину, в котором ему предписывалось немедленно отбыть в штаб фронта [245] .

Командующий Ладожской флотилией В. С. Чероков не случайно поехал к генерал-майору И. И. Федюнинскому. В критическом положении оказался не только Волхов. Нависла реальная угроза над Новой Ладогой. «Дело дошло до того, что мне пришлось пригласить командиров и военкомов и приказать подготовить к уничтожению склады, здания, причалы, мосты и вставшие на зимовку корабли, — писал после войны командующий Краснознаменной Ладожской военной флотилией вице-адмирал В. С. Чероков. — На глазах у многих стояли слезы, но все понимали необходимость этой крайней меры. Через несколько часов стали поступать доклады о выполнении задания. Огромная работа была проделана комендантом гарнизона капитаном 3-го ранга А. И. Ачкасовым. В эти тревожные дни к нам прибыл уполномоченный Государственного Комитета Обороны по снабжению Ленинграда Д. В. Павлов. Этот неутомимый труженик и умелый организатор очень много сделал для своевременного поступления продовольствия, предназначенного осажденному городу. Узнав, что я собираюсь поехать к генералу И. И. Федюнинскому для уточнения обстановки на фронте, Дмитрий Васильевич присоединился ко мне. Его беспокоила судьба грузов, скопившихся на восточном берегу озера.

Когда в маленькой тесной землянке мы разговаривали с командующим 54-й армией, его вызвала по прямому проводу Москва. Вернувшись, Иван Иванович Федюнинский сообщил нам, что просьба его удовлетворена, армия усиливается частями, входящими в Волховскую оперативную группу, и на нее возлагается оборона города Волхова. Командарм посетовал, что в частях не хватает стрелкового оружия, и он надеется на помощь моряков. Обстановка требовала немедленных действий. Я приказал снять часть пулеметов с кораблей и судов и передать пехотинцам. Конечно, трудно было принимать такое решение, — ведь мы тем самым снижали огневую мощь кораблей. Но пошли на это, чтобы помочь армии остановить противника» [246] .

Д. В. Павлов в книге «Ленинград в блокаде» так описывает встречу в землянке командующего: «Разговор был откровенным, и мы были убеждены, что командарм не скрывает всей опасности положения, но и не преувеличивает ее.

— Скажите, товарищ командующий, — спросил я, — запасы продовольствия, находящиеся в Новой Ладоге для Ленинграда, в большой опасности? И что можно сделать, чтобы при всех неожиданностях их сохранить? Вы, конечно, знаете, что это значит для Ленинграда?

Федюнинский вышел из-за стола, подошел к висящей на стене карте и сказал: „Да, знаю и могу вас заверить, так и передайте ленинградцам, что продовольствие и коммуникацию будем защищать до последнего вздоха“, — и показал на карте, как он будет выполнять эту задачу в случае прорыва обороны противником. Сказано было с такой убежденностью, что не оставалось и следа сомнения в решительных действиях командарма» [247] .

11 ноября вечером в штаб 54-й армии пришла телеграмма, в которой говорилось: «Ставка Верховного Главнокомандования приказала группу войск 4-й армии, действующую на волховском направлении по восточному и западному берегам реки Волхов, в составе 285, 310, 311, 192-й стрелковых дивизий, 6-й морской бригады, 3-й гвардейской стрелковой дивизии, двух батальонов 281-й стрелковой дивизии, 883-го корпусного артполка и 16-й танковой бригады с 6 часов 12.11.41 года переподчинить тов. Федюнинскому и включить в состав войск 54-й армии» [248] .