* **

Хотя графики этого финансового кризиса очень не похожи на все, что было в недавнем прошлом, нельзя считать его беспрецедентным. История капитализма вся состоит из «мыльных пузырей», паники, финансовых распадов и рецессии. Голландцы потеряли голову из-за тюльпанов в 1600-е годы; мания строительства железных дорог поразила Британию в 1840-е годы. Даже в течение нескольких последних десятилетий финансовые катастрофы случались в Мексике, Аргентине, Бразилии и почти во всех странах Латинской Америки. Россия и ее бывшие сателлиты обанкротились в 1990-е годы, инфекция поразила Азию в конце этого десятилетия. Обвал Long-Term Capital Menegement, одного из крупнейших в мире хеджевых фондов, вызвал такое беспокойство, что Федеральный резервный банк был вынужден принимать срочные меры для спасения финансовой системы.

Этот кризис отличается тем, что он не был вызван процессами, происходящими в застойных водах «третьего мира»: он случился в центре глобального капитализма, в Соединенных Штатах, и прокладывал себе путь по артериям международной финансовой системы. Это не свидетельствует, вопреки мнению некоторых ученых мужей, о конце капитализма. Но вполне может означать определенное завершение эпохи доминирования США. Вне зависимости от того, какая из тенденций, выделяемых мною в этой книге, окажется главенствующей, экономический переворот лишь подтолкнет развитие постамериканского мира. Если война в Ираке и внешняя политика Джорджа Буша лишили Америку военно-политической мощи в глазах всего мира, то финансовый кризис вызывает подозрения в ее экономической состоятельности.

Что бы люди ни думали об американской внешней политике, они соглашались с тем, что в США была самая современная, самая изощренная и производительная экономика - с самым развитым рынком капитала. Поэтому гегемония США сказывалась не только в военной области и в дипломатии, но и в области идей. Банкиры центральных банков, министры финансов всего мира изучали основы своей профессии в американских школах. Политики разрабатывали свои экомические программы, следуя предписаниям Вашингтонского соглашения. Разработкам Силиконовой долины завидовали все. Прибыльными финансовыми рынками Нью-Йорка восхищались и пытались имитировать их на всех континентах - кроме,

Как заметил Брэд Сетсер, член Совета по внешнеполитическим отношениям, после Второй мировой войны глобализация была почти синонимом американизации. «Иностранные заемщики в поисках способов увеличения фондов выпускали долговые обязательства, выраженные в долларах, использовали законы Нью-Йорка и действовали в соответствии с указаниями Комиссии по ценным бумагам и биржам о выдаче сведений», - пишет он. Американские идеи и институты были столь привлекательны вследствие экономического успеха страны.

Коллапс Уолл-стрит заметно ослабит эффект этого успеха. Американская экономика, очевидно, в 2009 году уменьшит свои обороты или вовсе будет топтаться на месте, а затем в течение многих лет будет медленно расти. В той же лодке окажется большая часть Западной Европы. Экономическая активность, конечно, не исчезнет, но 100 процентов мирового прироста 2009 года и, возможно, 2010-го придется на такие растущие рынки, как китайский, индийский, бразильский. Иностранные компании будут все больше адаптировать свои товары и услуги к потребностям внутренних рынков, а не американского.

Вышесказанное - это не просто сотрясание воздуха. Экономическая слабость нанесет ущерб идейному богатству. Признание того факта, что финансовые нововведения, внедренные в последние десять лет, не создали ничего, кроме карточного домика, расшатает авторитет Америки. Для того чтобы продавать американские идеи остальному миру, теперь потребуется больше усилий, и не всегда они будут плодотворны. Развивающиеся страны выберут такую экономическую политику, которая им больше подходит, и будут доверять ей. Китай уже давно предлагает модель развития, альтернативную американской. На эту модель - или на индийскую, или на бразильскую -все больше будут ориентироваться развивающиеся государства.

«Подъем остальных» - в основном экономический феномен, но переход, который мы переживаем, имеет отношение не только к деньгам. У него есть политические, военные и культурные последствия. Поскольку государства становятся сильнее и богаче, а США борются за то, чтобы вновь завоевать мировое признание, нам, возможно, придется столкнуться с большим числом вызовов со стороны поднимающихся стран и с их растущей самоуверенностью. Летом прошлого года Индия открыто противостояла США на переговорах о торговле в Дохе, Россия атаковала и оккупировала часть Грузии, Китай провел самые зрелищные и дорогостоящие Олимпийские игры в истории (они стоили более 40 миллиардов долларов). Десять лет назад ни одно из этих государств не имело бы достаточно мощи или уверенности, чтобы действовать таким образом. Даже если показатели их роста снизятся - что, безусловно, произойдет, -эти страны не вернутся тихонько на заднюю площадку автобуса.

Чтобы оценить, какое это имеет значение, можно воспользоваться полезными уроками, которые дает нынешнее состояние Международного валютного фонда и Мирового банка. Эти учреждения, в которых идейно и финансово доминировали США, долгое время считались рычагами американского влияния. Сейчас, как пишет Сетсер, «растущим экономикам, таким как Китай, Россия, Индия, Саудовская Аравия, Корея и даже Бразилия, МВФ не просто не нужен, они во все большей мере становятся его соперниками. Саудовская Аравия уже поддержала Ливан. Венесуэла помогла Аргентине расплатиться с МВФ. Развивающаяся финансовая система Китая представляет собой альтернативу Мировому банку».