Чтобы еще отчетливее ощутить, насколько глубокими могут быть грядущие перемены, стоит пересмотреть сообщения о встрече «Большой двадцатки», состоявшейся в прошлом ноябре в Вашингтоне. С предыдущими финансовыми кризисами управлялись МВФ, Мировой банк или «Большая семерка» (впоследствии «Большая восьмерка»). Во время предыдущих кризисов Запад играл роль строгого учителя, который делал внушения провинившимся школьникам. Вспомним, что во время азиатского кризиса США и другие страны Запада потребовали, чтобы Азия выполнила три требования: не поддерживала плохие банки, контролировала расходы и сохраняла высокие процентные ставки. В свою очередь Запад, оказавшись в состоянии кризиса, по всем трем фронтам пошел прямо противоположным путем.

Как бы там ни было, с этим кризисом Запад не смог справиться самостоятельно. Для эффективного противодействия кризису в условиях глобализированной экономики потребовалось участие всех главных игроков, включая десятку развивающихся экономик. В вопросах финансовой поддержки позиция таких стран, как Китай и Саудовская Аравия, являлась ключевой. С точки зрения легитимности, старые клубы Запада выглядели архаично, словно реликты ушедшего мира, и уже не могли сами вынести нужного решения. Когда кризис был уже очевиден, даже США не могли действовать независимо. Поэтому впервые была созвана встреча глав правительств «Большой двадцатки» («Большая восьмерка» плюс основные развивающиеся страны).

Конечно, изменения произошли не во всех сферах. Встреча «Большой двадцатки» по-прежнему проводилась в Вашингтоне, и президент Джордж Буш играл главную роль в формировании повестки дня. Да, это новый мир, но не обязательно устранять из него Америку. В самом деле, Америка - это единственная страна, которая на любом континенте и в любой сфере деятельности способна оказывать такое влияние, какое не сможет оказать никакая другая страна. По словам немецкого писателя Йозефа Иоффе, она остается «супердержавой дефолта». Но сейчас мы живем в таком мире, где совместное действие не просто возможно - оно необходимо.

Международное сотрудничество - нелегкое предприятие. Даже когда есть воля, часто бывает трудно найти способ взаимодействия. Афганистан дает нам пример успешной операции, в которой задействовано множество сторон. На начальном этапе ввод войск поддерживали ООН и мировое сообщество. Военное присутствие в течение уже семи лет обеспечивают войска из Британии, Канады, Польши и даже Франции. Мировой банк, Агентство международного развития и национальные правительства потратили миллиарды на восстановление инфраструктуры страны. Но военная кампания все еще близка к провалу. Правительство Хамида Карзая контролирует менее трети страны. Вне Кабула власть принадлежит только полевым командирам. «Талибан», хотя и ослабленный, все еще сохраняет поразительную дееспособность. Опиум является самым дешевым экспортным товаром. И многие страны - от пограничного Пакистана до стран Европы, например Германии, - скорее стремятся освободиться от обязательств, чем довести дело помощи до конца. Фанатичный национализм слишком часто превосходит просвещенный интернационализм.

Урок Афганистана показывает, что многосторонний подход труднодостижим и к тому же не всегда эффективен. Усилия, потраченные в Афганистане, пострадали от недостатка внимания (администрация Буша была слишком занята пропагандой войны в Ираке) - но они все еще могут стать успешными. Кроме того, сегодняшние проблемы требуют коллективного решения, даже если его очень трудно достичь. Возьмите любую проблему, которая стоит перед нами, - почти всегда для ее решения недостаточно сил какой-то одной страны. Терроризм, финансовые трудности, инфекционные заболевания, энергетические ресурсы, обеспечение безопасности - все это требует координированных действий, а порой и институтов для их проведения.

Что касается, например, инфекционных заболеваний, то их вспышка где-либо грозит сегодня быстрым распространением по всему миру. Это означает, что мы все должны стремиться установить природу патогена настолько быстро, насколько только возможно, чтобы изолировать пострадавших и работать над оказанием им помощи. В идеале Всемирная организация здравоохранения всегда должна иметь возможность вмешиваться, получать образцы вируса, идентифицировать его и определять порядок дальнейших действий. К сожалению, нет достаточного финансирования, достаточного количества квалифицированных сотрудников и достаточной организации власти, которая сделала бы эти правила обязательными для исполнения. Китай неделями скрывал вспышку птичьего гриппа, а Индонезия отказалась передать образцы вируса, потому что беспокоилась, что на их основе будет создана дорогостоящая вакцина, которую страна не сможет себе позволить.

Вот в какой беспорядочный и вздорный мир пришел Барак Обама. И все-таки, несмотря на все проблемы, в этом мире заметно меньше воин. Сегодня войну между великими державами невозможно себе представить. Если оценивать количество жертв среди гражданского населения, то наша эпоха - одна из самых мирных. «Аль-Каида», первая ощутимая угроза двадцать первого века, потеряла почву под ногами и вынуждена обороняться. Проходившее на глазах у всей планеты избрание Обамы, полиэтнического американца, у которого отец - мусульманин, а второе имя - Хусейн, изумило террористическую группу. В последнем видеообращении ее лидеры прибегли к личным нападкам на нового президента, называя его «домашним негром». Их беспокойство понятно: избрание Обамы - символ надежды и угроза идеологии ненависти, насаждаемой «Аль-Каидой».

Разумеется, давно известно, что в переходный период уровень стабильности снижается. Еще со времен Фукидида, заметившего, что перемещение центра политического влияния от Спарты к Афинам явилось главной причиной Пелопоннесской войны, исследователи с пониманием наблюдают подобные процессы. Но в этот раз должным образом направленный подъем остальных не обязательно должен привести к дестабилизации. Америка не утонет настолько быстро, чтобы ее смогла заменить какая-то одна страна. Возрастающая самоуверенность постамериканского мира предполагает, что имеются способные волонтеры, которые смогут поступать правильно в такой ситуации, в которой Соединенные Штаты не смогут или не будут этого делать. Во время российско-грузинского конфликта в Москву отправился Саркози, а не Буш. Когда Израиль и Сирия прошлым летом сели за стол переговоров, посредником выступила Турция, а не Вашингтон. И когда ливанские группировки снова напали друг на друга в мае прошлого года, единственный, кто убедил их объявить перемирие, был шейх Катара. Ни в одном из этих предприятий США не играли важной роли. Десять лет назад представить такое было бы невозможно. Сейчас же это обычное дело. Хотя в более самоуверенном постамериканском мире всегда больше антагонистов и демагогов, в нем также больше миротворцев и региональных лидеров, заботящихся о сохранении стабильности. Если эти побуждения организовать и поддержать, то от этого все только выиграют.