Продолжая чтение, Линдал ласкала Досса, и тот благодарно лизал ее руку.

— А каково ваше мнение, мисс Линдал? — спросил Грегори.

— Я думаю, он похож на запущенный терновник, который в один прекрасный день усеивается желтыми цветами.

— Ну-с, а я на что похож? — поинтересовался Грегори, рассчитывая на лестное сравнение.

Линдал подняла глаза от книги.

— На оловянного утенка, которого таскают за ниточку по тарелке с водой.

— О, я вижу, вы смеетесь надо мной, — удрученно проговорил Грегори. — Это ведь только шутка?

— Отчасти. Я люблю развлекаться сравнениями.

— Для меня у вас нет приятных сравнений… Ну, а Эмм на что похожа?

— На аккомпанемент к песне. Она заполняет пустые промежутки в чужих жизнях и всегда — на второстепенной роли. Впрочем, бывает, что аккомпанемент куда лучше самой песни.

— Ну, до вас ей далеко! — выпалил Грегори в порыве чувств.

— Она гораздо лучше меня. Я не стою и ее мизинца. Боюсь, как бы вам не пришлось убедиться в справедливости этих слов.

— Вы — ангел, — вскричал он, заливаясь густым румянцем.

— Может быть. Только ангелы бывают разные…

— Вы единственная, кого я люблю! — весь трепеща, сказал Грегори. — Только теперь я понял, что такое любовь. Не сердитесь на меня. Я знаю, что не могу надеяться на взаимность. Но я хочу всегда быть подле вас, служить вам — большего счастья мне не надо. Я ничего не попрошу взамен. Возьмите все, что у меня есть, и располагайте мной, как собою. У меня лишь одно желание — помогать вам.

Несколько мгновений она внимательно рассматривала его.

— А ведь вы в самом деле можете мне помочь, — медленно проговорила она. — Вы можете дать мне свое имя.

Он вздрогнул и обратил к ней свое пылающее лицо.

— Вы бессердечны. Вы смеетесь надо мной.

— Нет, Грегори. Я хочу предложить вам обыкновенную сделку. Если вы согласны в течение трех недель дать мне свое имя, я стану вашей женой. Нет — так нет. Мне от вас ничего не нужно, кроме имени. Вы понимаете меня?

Он смотрел на нее снизу вверх, не в силах понять, что таится в ее глазах: презрение, отвращение или жалость? Так и не поняв, что именно, он припал губами к ее туфельке.

Она улыбнулась.

— Вы… говорите… всерьез? — прошептал он.

— Вы хотите служить мне, ничего не требуя взамен? Вы можете исполнить свое желание. — Она протянула руку, и Досс лизнул ей пальцы. — Видите, собака лижет мне руки, потому что я люблю ее; я позволяю ей лизать мне руки. Но только потому, что люблю ее! Я верю, вы любите меня. Поверьте, и я могла бы вот так же лежать у ног любимого, и это было бы для меня блаженством более высоким, чем в объятиях у другого. Ну, идемте! Возьмите собаку, она вас не укусит… Вот так, поддерживайте ушибленную лапу.

Они спустились с холма, у самого подножия он сказал шепотом:

— Позвольте предложить вам руку, дорога здесь неровная.

Она слегка прикоснулась пальцами к его руке.

— Может случиться, что я передумаю. Это вполне вероятно. Помните же! — проговорила она, повернув к нему лицо. — А я буду помнить ваши слова: возьмите все, я ничего не прошу взамен. Пусть сознание того, что вы оказываете мне услугу, будет вам наградой. А услугу вы мне окажете великую. До поры до времени я не стану объяснять вам причины, по которым выхожу за вас замуж. Возможно, вы скоро догадаетесь.

— Мое единственное желание служить вам, — повторил он.

Он был вне себя от радости, и земля горела под его ногами, словно в яркий летний день. Они обогнули холм и шли теперь мимо хижин, где жили туземцы. На пороге одной из хижин старая служанка толкла маис. При мысли, что старуха видит его идущим об руку с Линдал, его сердце забилось еще сильнее. Даже она должна ему завидовать!

В это время Эмм выглянула из оконца пристройки, где она сортировала овчины. Увидев их, она горько заплакала.

Поздно вечером, когда Линдал потушила свечу, готовясь ко сну, Эмм решила зайти к ней.

— Я пришла пожелать тебе покойной ночи, Линдал, — сказала она, подойдя к кровати и опустившись на колени.

— Я думала, ты давно спишь.

— Да, я спала. Но мне приснился странный сон, очень похожий на явь, и я проснулась, — сказала Эмм, взяв Линдал за руку. — Мне снилось, будто я опять стала маленькой и будто я стою в какой-то большой комнате. Ha кровати в углу лежит кукла с закрытыми глазками и восково-желтым личиком. Одета она во все белое. Я хотела было схватить ее на руки, но кто-то погрозил мне пальцем и сказал: «Тсс, это мертвый младенец». И я сказала: «Ой, я должна пойти позвать Линдал, пусть и она посмотрит». Но кто-то наклонился к моему уху и прошептал: «Это ребенок Линдал». А я говорю: «Она еще сама ребенок. Где она?» Я бросилась искать тебя, но нигде не смогла найти, а когда я пробовала расспрашивать людей в черном, они только опускали глаза и молча качали головами… Линдал, — проговорила Эмм и прижалась лицом к ее рукам, — я вспомнила о том времени, когда мы были маленькими и жили вместе и я любила тебя больше всего на свете. Все мужчины влюбляются в тебя. Это не их вина. И не твоя вина, ты ведь никого не принуждаешь любить тебя. Я знаю, Линдал. Это не твоя вина…