– И куда мы теперь? – Людмила медленно выкрутила руль, и машина неторопливо двинулась вперёд.

– Разумеется, домой. Вам нужно прийти в себя, как следует обсохнуть и передохнуть. А потом нас ждёт старое кладбище…

Женя ободряюще улыбнулась и даже озорно подмигнула, а я вспомнил свои непростые ощущения от Бориса и, главным образом, Веры Павловны, когда мы сидели в кафе «Вкусовые грани творчества» перед самым предполагаемым воскрешением. Сейчас ничего подобного не было, и это показалось хорошим признаком. Или со всеми этими приключениями нельзя в полной мере доверять даже своим чувствам?

– У меня такое ощущение, что ещё немного, и я поверю вообще во всё на свете! – воскликнула Людмила, входя с небольшим металлическим подносом, раскрашенным в гжельском стиле, и усаживаясь на край ванны. – Ты явно умеешь заинтересовать девушку. И вот награда: овощи, вино, шоколад…

– Спасибо, очень мило, – улыбнулся я, с удовольствием потягиваясь в наполненной до краёв горячей ванне с забавно изогнутыми кранами посередине, ассоциирующимися с чем-то старинным.

Всё пространство покрывала густая, ароматно пахнущая пена, в каждом пузырьке которой переливалась маленькая радуга, смещающаяся под светом пяти «точечных» ламп на потолке. Её легко было убрать одним простым движением. Но никто из нас не хотел ничем нарушать той атмосферы доверия и дружеской поддержки, которая успела установиться между нами. Или речь уже шла о чём-то большем? Пожалуй, в этом Людмила, как оказалось, очень походила на Ольгу, однако, если бы всего несколько дней назад мне кто-нибудь сказал, что вскоре произойдёт именно так, я ни за что не поверил бы.

– Чем занимаются Женя и Норд?

– О, она сидит у окна и всматривается в огни города. Говорит, что не хочет никому мешать, видимо, подразумевая наши с тобой какие-то особенные отношения… – улыбнулась Людмила. – А Норд перевыполнил все нормы по поеданию мяса и сейчас развалился на кухне рядом с холодильником. Я там постелила удобный коврик, и, похоже, он пришёлся ему весьма по вкусу.

– Отлично. Прямо идиллия! – Я поднял руку, смотрящуюся несуразно из-за налипшей пены, и взял бокал. – Давай за нас и чтобы всё это кончилось хорошо. Знаешь, несмотря на заверения Жени, мне всё-таки немного не по себе и кажется, что снова раздастся звонок в дверь, а на пороге окажется эта парочка. Очень не хотелось бы повторять мой опыт по вылезанию с балкона – эдак ещё раз может и не повезти.

– Забавно, я думаю о том же самом. Но, знаешь, ещё больше – о нашей с тобой удивительной встрече, которая буквально перевернула для меня мир. И как я могла быть такой глупой и думать о смерти, когда на свете есть такой замечательный человек, как ты?

– Ну, не преувеличивай. Ворвался среди ночи, наговорил разных безумных вещей, подверг смертельной опасности, причём дважды, а теперь ещё занимаю твою ванну… – рассмеялся я. – Но, знаешь, мне хочется сказать тебе примерно то же самое и ещё раз поблагодарить за доверие и помощь. Без тебя бы я точно не справился, даже с Женей.

В дверь постучали.

– Можно войти? – раздался голос Жени. Мы единодушно разрешили. Девушка вошла и смущённо остановилась напротив: – Надеюсь, я не оторвала вас от чего-то важного или личного?

– Нет, всё в порядке. Что такое?

– Извините меня, конечно, но, думаю, не стоит затягивать с отходом ко сну. Завтра нам предстоит много дел, а время поджимает.

– Спасибо за беспокойство, мы о чём-то подобном как раз и думали, – серьёзно кивнул я. – Пожалуй, мне лучше всего будет расположиться в той небольшой комнатке справа от гостиной.

– Да, не буду настаивать ни на чём другом. Не переживай! – звонко рассмеялась Людмила. – Ладно, домывайся, а мы пойдём и всё приготовим.

Девушки вышли, а я ещё какое-то время лежал в душистой пене и думал о том, что, пожалуй, несмотря на всё происходящее, это один из самых спокойных и счастливых моих вечеров в жизни. Затем, повернув вентиль, открывающий слив, я перешёл в душевую кабинку и некоторое время нежился в несущихся со всех сторон прохладных струях воды. А когда, насухо вытершись и опоясавшись широким мягким полотенцем, прошёл в комнату, оказалось, что постель уже разобрана, а девушки о чём-то непринуждённо болтают.

– Всё, располагайся поудобнее. Доброй ночи! – встрепенулась Людмила и, обворожительно улыбнувшись, поманила с собой Женю, успевшую, пока дверь не закрылась, сказать только:

– Пока!

Я с удовольствием рухнул в мягкую пружинистую кровать. Убедившись, что коврик Норда лежит теперь у окна, как и сам дремлющий друг детства, я, закрыв глаза, какое-то время наслаждался теплом и тишиной, а потом оказался в каком-то странном месте, напоминающем тоннель метро, но явно вырубленном в скале. Всё вокруг освещалось каким-то блёклым, желтоватым, пульсирующим светом, который, словно ритм взволнованного сердца, начинал мигать всё быстрее. Тёмные рельсы неровно уходили куда-то вниз, а всё вокруг сотрясалось от каких-то сильных толчков. Кажется, здесь было очень душно и странно пахло. Мне почему-то это напомнило сжигаемые летним вечером на даче в старой бочке листья. Потом раздался какой-то странный гул, и я увидел вагон, несущийся вниз, кажется, никем не управляемый. Внутри метались размытые фигуры, но, несмотря на яркий свет, никаких подробностей я разглядеть не смог. Однако сильно испугался, особенно когда увидел длинный чёрный шлейф, который развевался сзади вагона и больше походил на тень какого-то уродливого великана. Но это было нечто гораздо более живое и ужасное, которое, кажется, может сейчас ухватить и меня, чтобы увлечь в неизвестную, но гибельную бездну. Вроде бы я даже слышал какой-то нечеловеческий вопль, отчего захотелось опуститься на колени, сжаться, закрыть глаза и надеяться, что так меня никто не заметит и беда пройдёт мимо.