— И ты навлек на себя его гнев? — спросила она.

— Увы, да, хотя и сам не знаю, как это случилось. Я должен отправиться сейчас на биржу…

— Это его алтарь? — задала она новый вопрос.

— Да, это его алтарь, — ответил он. — И там я узнаю, чем прогневил его и чем должен искупить свою вину.

Тут Фрэнсис сделал поспешную попытку объяснить ей назначение и функции горничной, которую он приказал нанять, отправив телеграммы из Колона. Но это нисколько не заинтересовало царицу, и она прервала его, сказав, что горничная, очевидно, то же самое, что те индианки, которые прислуживали ей в Долине Погибших Душ. Она добавила, что привыкла к таким услугам с того времени, когда была еще маленькой девочкой, обучаясь испанскому и английскому языкам у своей матери в доме над озером.

Однако когда Фрэнсис схватил свою шляпу и поцеловал ее на прощание, она почувствовала некоторое раскаяние в том, что была слишком резка с ним, и пожелала ему удачи у алтаря грозного бога.

За несколько часов, проведенных на своей половине, царица пережила множество самых невероятных приключений. Горничная, говорившая по-испански француженка, служила ей при этом проводником и наставником. Поговорив с ней, царица снова спустилась вниз по величественной лестнице и решила еще раз осмотреть комнату книг с ее таинственными телефонами и телеграфом.

Она долго глядела на телеграфный аппарат и прислушивалась к его нервной трескотне. Но, несмотря на то, что она умела читать и писать по-английски и по-испански, ей не удалось ничего разобрать в странных иероглифах, каким-то чудом появлявшихся на ленте. Затем она принялась за исследование телефона. Припомнив, как слушал Фрэнсис, она приложила ухо к трубке. Чей-то голос, несомненно женский, прозвучал так близко от нее, что царица, вздрогнув от изумления, выронила трубку и отскочила. В этот момент Паркер, старый камердинер Фрэнсиса, случайно вошел в комнату. Царица не заметила его раньше в толпе слуг и теперь, судя по безукоризненности его одежды и величавости осанки, решила, что это один из друзей Фрэнсиса, вроде Бэскома. Ибо она помнила, что Бэском встретил их на вокзале, ехал вместе с ними в лимузине как равный и, однако, отправился немедленно выполнять приказания Фрэнсиса.

При виде торжественного лица Паркера она смущенно засмеялась и указала на телефон. Он поднял трубку, пробормотал: «Ошибка» — и повесил ее на место. В эти несколько секунд в мозгу царицы произошла настоящая революция. Голос, который она слышала, не принадлежал ни богу, ни духу — это был обыкновенный женский голос.

— Где находится эта женщина? — спросила царица.

Но Паркер только еще больше выпрямился, придал своему лицу еще более торжественное выражение и поклонился.

— Здесь в доме спрятана женщина, — быстро заговорила царица. — Ее голос говорит из этой штуки. Она, должно быть, в соседней комнате…

— Это была Центральная, — попытался Паркер остановить поток ее слов.

— Мне все равно, как ее зовут, — гневно продолжала царица. — Я не потерплю, чтобы в этом доме была еще какая-нибудь женщина, кроме меня. Велите ей выйти! Я вне себя от гнева.

Но Паркер сделался еще прямее и торжественнее, так что у царицы мелькнула вдруг новая мысль. Быть может, этот величественный господин стоит в иерархии меньших царей выше, чем она думала. Возможно, он почти равен Фрэнсису, а между тем она обращается с ним, как с существом, стоящим много ниже ее царственного супруга.

Царица схватила Паркера за руку, не замечая в своей горячности его сопротивления, притянула к дивану и заставила сесть рядом с собой. Чтобы окончательно задобрить Паркера, она схватила несколько конфет из коробки и начала его кормить, всовывая ему в рот шоколадку всякий раз, как только он открывал его для возражения.

— Скажите, — сказала она, чуть не задушив его наконец, — разве мужчины в этой стране придерживаются многоженства?

Паркер едва не упал в обморок от такой откровенной прямоты.

— О, я прекрасно понимаю значение этого слова, — заверила она его. — Итак, я повторяю: разве мужчины в вашей стране придерживаются многоженства?

— В этом доме, мэм, нет ни одной женщины, кроме вас, исключая, конечно, служанок, — удалось наконец сказать Паркеру. — Голос, который вы слышали, принадлежит женщине, находящейся на расстоянии многих миль отсюда. Эта женщина служит вам, как она служит всем, кто хочет разговаривать по телефону.

— Значит, она рабыня тайны? — спросила царица, начиная смутно догадываться, в чем тут дело.

— Да, — ответил камердинер. — Она рабыня телефона.

— Порхающей речи?

— Да, мэм, если угодно, называйте ее порхающей речью. — Он отчаянно старался выпутаться из беспрецедентного положения во всей его карьере. — Пойдемте, я покажу вам, мэм. Эта рабыня порхающий речи в вашем распоряжении в любое время дня и ночи. Если вам угодно, рабыня даст вам возможность переговорить с вашим мужем, мистером Морганом…

— Сейчас?

Паркер кивнул головой, встал и подвел ее к телефону.