— Чем могу помочь, господа? — Дверь открыл худой высокий человек в льняной тунике до пят и сильно отросшими небрежными волосами. Борода также давно не знала ножниц и гребня.

Признаться, рыцари приняли его за слугу.

— Граф Гуго Шампанский и шевалье Гуго де Пейен, — представился граф: — Мы к сеньору Жоффруа Бизо.

— Рад служить, господа, — поклонился незнакомец. Сильный южный акцент выдавал в нем провансальца. — Шевалье Жоффруа Бизо к вашим услугам.

Хозяин низко поклонился и жестом предложил войти. Аскетизм жилья удивил. Стол, грубо сколоченный табурет, соломенный тюфяк без постельного белья, брошенный прямо на пол и единственное украшение — фреска. У Гуго перехватило дыхание. Все тот же великолепный пир во дворце сына Давида, придворные в пышных одеждах, эфиопы с опахалами в руках, танцовщицы и Суламифь, юная и стройная, как серна. Нежная девичья рука тянулась за огромным цветком с широкой темной середкой.

— Прошу Вас, достопочтенный граф, извинить убогость жилища.

— Вы здесь с первых дней?

— Да, я прошел весь Поход под знаменами Раймунда Тулузского.

— Упокой Господь его душу!

Весть о гибели графа Тулузского только долетела до Иерусалима. Ненасытность довела его до стен Триполи, где граф, как неразумный богач, вдруг отдал свою душу. Эльвира Кастильская осталась безутешной молодой вдовой с маленьким сыном на руках.

— Граф был доблестным воином, но его сгубила алчность. Мы пришли сюда служить Гробу Господню, а не набивать карман. Воинство земное, презрев свой долг — заботу о людях и церкви перестало защищать и обратилось к грабежу и разбою.

Было видно, что Жоффруа не из тех, кто ищет компромисс между спасением и мамоной. Гуго, постоянно терзавший себя подобными мыслями, со времен бунта под Мааррой не слышал подобных речей. Тем более — из уст благородного человека.

Теперь стала объяснима крайняя убогость жизни провансальского рыцаря. Жоффруа пытался вести подвижнический образ жизни, подражая христианским аскетам.

— Раньше я жил недалеко отсюда, в Армянском квартале. Но прежний дом был слишком велик для меня и я его продал.

— А-а… э-э… не желаете ли вы, сударь, продать и этот дом? — граф Гуго решил действовать без прелюдий.

— Я слышал, Вас интересуют фрески? — Жоффруа держался достаточно независимо, несмотря на бедность одежд, и в глазах его играли хитрые искры.

— Вас известили верно, — несколько растерялся граф. — Я бы заплатил тридцать безантов. Ваша цена?

— Видите ли, сеньор, меня не интересуют деньги. Всё что нужно, я приобрел — возможность молиться у Гроба Господня. А эта лачуга вдохновляет меня на смиренный ход мысли. Её мне оставил слуга, когда убежал в Европу.

— Вы бы могли приобрести дом рядом с храмом. Или потратить деньги на добрые дела… Или основать обитель.

— Полагаю, Вы заботитесь больше о доме, нежели о моей душе.

Жоффруа ставил в тупик. Его действительно не интересовало богатство. Как отшельник-анахорет, он сам мечтал жить в скудости и нищете. Предлагать же ему деньги, чтобы купить еще худший дом было бы абсурдом. Гуго де Пейен пожалел, что не взял с собой Орла. С ним бы переговоры пошли легче.

— Ваше предложение, сударь?

— Я слышал, фрески связаны с какой-то легендой.

Провансалец знал, что просить.

Гуго де Пейен переглянулся с сюзереном. Граф Гуго кивнул:

— Этим они и влекут нас.

— Разумеется, господа. Но я хотел бы присоединиться к Вам. Сеньор Гуго де Пейен, я много наслышан о Ваших добрых делах. Говорят, вы основали братство?

— Братство? Нет, это лестно для меня. Я и мои друзья служим паломникам, охраняя их путь от мусульман.

— О том же мечтает настоятель госпитальеров, но у них слишком много хлопот. Сеньор Гуго де Пейен, для меня было бы честью предложить Вам свои услуги и меч. А после решим вопрос с фреской.

Так, с озорством и южным напором, Жоффруа Бизо ворвался в их отряд — отряд, который в шутку или всерьез стали именовать «нищими рыцарями». Смешно, но оказалось, что ни у одного из них не было стоящего дома.

— Он сказал: «братство»! — с тоской в сердце повторил Гуго, когда они распрощались с провансальским отшельником.

— Я не хочу, чтобы ты становился монахом, — тут же возразил граф. — Подумай о жене и сыне… Впрочем, тебе решать. Король Балдуин нуждается в людях, думаю, он благословит ваш союз.