Он сделал паузу.

— Некоторые из присутствующих в приватных беседах выразили мнение, что было бы правильно от имени нашего собрания обратиться к императору, точнее, королю ныне правящей династии Игмалиона за помощью и поддержкой.

— Я полагаю, эти некоторые не учли того, как поступил Игмалион в отношении свергнутой дорской династии, — поднялся еще один беловолосый мужчина, судя по голосу и движениям, очень старый, хотя по его лицу трудно было определить возраст. — Я не думаю, что Игмалион заинтересован в образовании любого анклава на своей территории, пусть даже в рамках ограниченной автономии.

Рыжеволосый мужчина в красной атласной одежде с золотым шитьем хотел что-то вставить, но выступающий не дал ему заговорить, продолжив:

— К тому же первую партию в решении политических вопросов играет вовсе не король, а глава второго аррала, так называемый Мертвый Герцог. Его отношение к любым попыткам разделения страны известно.

— А вы что скажете, принцесса? — поднялся коротко стриженный светло-русый мужчина с бородкой в темно-коричневом кожаном костюме.

— Я полностью согласна с герцогом Синари, — раздался голос женщины из-под вуали. — Вряд ли игмалионские власти будут приветствовать восстановление на своей территории другой правящей династии. К тому же поиски моего брата пока безуспешны.

— Я полагаю, это вопрос времени, — возразил ей русоволосый. — Вы же сами утверждали на прошлом собрании, что полностью уверены в том, что ваш брат жив.

— В тот раз я имела в виду Энелиона. Не думаю, чтобы он чем-либо смог нам помочь. Он дорог мне просто как брат.

— В смысле?

— Вряд ли, зная привычки дорских жрецов, он остался мужчиной. Дорская корона ничуть не менее ревниво относилась к обезвреживанию соперников, чем второй аррал Игмалиона. — В голосе женщины послышались горькие нотки. — А княжеству нужны наследники. Я имела в виду одного из средних братьев, Мелианора. Ходят упорные слухи, что он не ушел вместе с отцом.

— Вы хотите сказать, что ваш отец жив и он просто «ушел»?! — привстал рыжеволосый.

— Он был настоящим магом и мог уйти в любой момент, — пожала плечами женщина. — Во всяком случае, мертвыми их не видели.

— Почему же он не вмешался в ход битвы?! Насколько я понимаю, у дорцев не было магов такого уровня.

— Зато у дорцев хватало жрецов и верных им людей с магическими способностями. Отец блокировал их действия и не дал им развернуться позже. Если бы он применил магию для нападения, это развязало бы противникам руки. Уничтожить же всю дорскую армию было не под силу даже ему.

— Вы хотите сказать, что дорцы мало «порезвились» на нашей земле?!

— Нет. Но магические действия с их стороны в результате были минимальными. Даже жрецы понимали, к чему может привести нарушение равновесия.

— Почему же он тогда до сих пор не вернулся, не помог своему народу в трудные годы?

— Откуда я знаю?.. — устало вздохнула принцесса. — Что мы можем знать о путях настоящих магов…

— Тогда, получается, что Мелианор и Эйранел являлись магами, раз один из них ушел?

— Я не знаю, был ли Мелианор магом. Отец просто мог забрать одного из них с собой. В конце концов, мне тогда не исполнилось и семи лет, причем не семи лет денери, а семи человеческих.

На лице русоволосого мужчины, сидевшего напротив, возникла покровительственная гримаса.

— Нет, я уже не была младенцем, но подобные вещи меня всерьез еще не интересовали, — бросила ему женщина.

«Беранис меня побери! Она же ведающая, к тому же темная ведающая!» — спохватившись, подумал он.

— Не стоит на этом настаивать! — усмехнулась принцесса.

— Вы даже читаете мысли?!

— Нет, но все, что вы думаете, написано на вашем лице.

Дородный мужчина в богатой одежде смутился, даже легкая краска проступила на его щеках.

— А вы, принцесса?.. — задал вопрос еще один из присутствующих, бледный мужчина-денери с истощенным лицом.

— А что я? Как женщина, я способна произвести ребенка. Но у меня пока не возникло ни малейшего желания вступить в брак. А еще стоит учесть, что законный наследник не может быть рожден от тайного брака.

— Это старый закон, и его давно пора пересмотреть, как и многие другие, — махнул рукой русоволосый. — Много ли вообще осталось чистокровных денери…

— Неизвестно, — подал голос тот, кто начал обсуждение. — Слишком многие все еще скрываются под чужими именами и не хотят, чтобы их нашли. Например, Носитель Мечей почти наверняка жив-здоров.

— Боюсь, граф, ваши надежды слишком радужны, — устало произнес пожилой денери. — По разным областям погибло или было угнано в рабство от четверти до половины населения. Больше всех пострадали дворяне и люди с ярко выраженной кровью денери. Их почти не брали даже в качестве храмовых рабов, поскольку жрецы постановили, что денери — не люди, а потому принесение их в жертву может стать оскорблением для богов.