— Алекс очень хороший документалист, — уведомила она. — Три года назад он завоевал престижную премию.

— Симпсон был хорошим документалистом, — поправил ее Лукас Райкарт. — Вы не хуже его, и Симпсон, должно быть, знает это. Почему вы проявляете такую заботу о Симпсоне? Если он уйдет, вам же будет лучше для карьеры.

— Сомневаюсь. Саймон опытнее меня.

Он нахмурился и, перехватив ее взгляд, брошенный на соседний стол, неожиданно спросил:

— Хотите помочь и его карьере? Значит, вы не страдаете гомофобией?

— Чем? — Тори даже привскочила.

— Гомофобией, — повторил Лукас Райкарт. — Мужененавистничеством, по принципу «долой всех мужчин»…

— Я знаю значение данного слова, — сердито прервала его Тори и, забывшись, но, скорее, намеренно, продолжала: — Может быть, американцу трудно понять, но сдержанность не всегда является признаком глупости.

— Потому что мы потомки грубых и крикливых колонистов, — он без труда расшифровал оскорбление, сохраняя невозмутимость.

Тори не знала, как еще можно сбить с него самоуверенность. Может, ударить чем-нибудь тяжелым?

— Я не страдаю гомофобией.

— Ну, хорошо, — закрыл он тему. — Мне нужно идти, у меня назначена встреча в Лондоне. Я оставлю вам свой номер телефона. — Он вырвал листок из ее блокнота и, наклонившись над столом, написал свое имя и два номера телефона. — Верхний — мой мобильный, — пояснил он, — а другой — «Эбби Лодж». Я там временно живу.

«Эбби Лодж» располагался неподалеку. Это был шикарный отель, в котором обычно квартировали богатые бизнесмены и знаменитости.

Он протянул ей листок, и некоторое время Тори смотрела на него, не решаясь взять, словно он представлял для нее угрозу. Зачем он дает ей свои телефоны?

— На случай, если у вас возникнут проблемы при отлавливании Алекса Симпсона, — объяснил он, видя ее непонимающее лицо.

— Конечно. — Она поспешно выхватила листок из его руки.

— Но если вы захотите позвонить мне просто так, без повода… чтобы отдохнуть и расслабиться… Я уверен, у нас найдется много тем для беседы. А сейчас… — его улыбка стала мягкой, — такой прекрасный день. Почему бы вам не улизнуть с работы и не прогуляться?

Звучало искренне, но Тори совсем смутилась, вспомнив, что не далее как вчера она так и поступила.

— Мне нужно закончить работу, — ответила она серьезно.

— Но ведь говорят: только для плохого работника работа на первом месте, — сухо заметил он.

Тори ощетинилась:

— Но не я же еду в субботу в Лондон на деловую встречу.

— Разве я сказал, что встреча деловая? — Его черные брови взлетели вверх. Он покачал головой: — Нет, встреча будет сугубо личная.

— Извините, — Тори всем своим видом показала, что ей его жизнь неинтересна.

Но он продолжал:

— Она некоторым образом касается и вас. У меня назначен обед с женщиной, с которой я встречался до недавнего времени. Так сказать, прощальный обед, — подчеркнул он последнюю фразу.

Тори случайно встретилась с ним взглядом и тут же отвернулась, подумав, что не очень-то он с ней церемонится.

— Меня вовсе не касаются ваши встречи, мистер Райкарт, — ответила она официальным тоном.

— Сейчас, может быть, и не касаются, — он поднялся на ноги, — но кто знает, как все повернется в будущем? — Он снова улыбнулся ей, блеснув прекрасными белыми зубами на загорелом лице. Слишком уж он хорош собой.

Тори сделала еще одну попытку расставить все на свои места:

— Думаю, мы будем не часто встречаться, мистер Райкарт, ввиду вашего высокого положения, но я постараюсь всегда вести себя по отношению к вам очень корректно.

Наконец-то она достигла цели.

— Короче говоря, вы даете мне от ворот поворот.

Тори сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Этот человек понятия не имеет о приличиях.

— Я просто напомнила… — ответила она сквозь сжатые зубы.

— …что отныне при встрече со мной вы будете стоять навытяжку и делать под козырек, — резко подвел он итог.

Тори снова почувствовала желание ударить его. Она с трудом сдержала свой порыв, напомнив себе, что он — ее босс.

Он примирительно поднял руку, очевидно прочитав ее мысли. Грубиян, но совсем не глупец.