– К моменту начала работ мы уже знали, что в Афганистане имеются каменная соль, уголь, лазурит, железо, мелкие россыпи золота, рубиновые копи, изумруды, медь, ну и нефть и газ соответственно, - продолжал геолог.
– Работали мы чуть меньше западников, ведь у нас были преимущественно горы, рано ложился снег. Но накануне семидесятых годов афганский департамент геологоразведочных работ стал приглашать нас на некоторые оценочные работы на юг.

– Разрешите, - на этот раз деликатно вступил в разговор Виктор Константинович.
– К этому времени к афганцам просочились сведения, что американцы и немцы обнаружили и скрыли от афганского правительства залежи радиоактивных минералов. Это вот здесь, севернее Кандагара. Японцы и французы нашли урановую руду под Лашкаргахом, десятки точек. И тоже была попытка утаить это от правительства.

– Каково содержание урановых руд в Афганистане?
– посмотрел Симоненко вновь на Михаила Александровича.

– В Афганистане она самая обогащенная в том регионе - до пяти - десяти процентов. А так обычно десятые доли процента.

– Как вы думаете, могли там производиться разработки?

– Думаю, вряд ли. Хотя опробование точек конечно же могло быть, уловив наконец, что больше интересует ЦК в геологии и Афганистане, стал более конкретен и Михаил Александрович.
– Могу добавить, что на экспорт Афганистан отправляет асбест, лазурит - по пяти шести тонн в год, не больше...

– Куда?

– В Америку и ФРГ. Затем берилл...

– Это для чего?

– Для ракетостроения, самолетостроения. Мы раньше не имели технологии работы с ним, поэтому все эти годы берилл поставлялся только в США.

– Еще добавление, - попросил представитель КГБ.
– Со времен второй мировой войны Америка на 90-99 процентов пополняет свои запасы хрома, берилла, слюды и марганца за счет импорта, и в большой степени афганского. Основное внимание в последние годы американцы уделяли в стране поиску нефти и урана.

– Ясно. А чем расплачивается Афганистан с нами?

– Газом, - виновато развел руками Михаил Александрович: газ, конечно, совсем не звучал рядом с хромом, ураном, бериллом.
– Просто газ окупается в течение года, и наши южные республики существенно улучшили свое снабжение газом именно за счет Афганистана.

– Ну, допустим, не за счет, - поправил впервые Симоненко.
– Наши изыскные работы, как я понял, дали Афганистану многое.

– Конечно. Не говоря уже о месторождениях, которые мы полностью отдаем им, мы, собственно, подготовили для страны и первых специалистов. Например, если раньше с нашими геологами ходило два-три афганца-стажера, то теперь все наоборот: в афганской партии находится всего два-три наших специалиста. В этом году появились первые кандидаты наук по нашему профилю среди афганцев. Это ли не достижение? Конечно, кто-то искал себе в Афганистане выгоду, - вернулся Михаил Александрович к соотношению афганского экспорта в Америку и СССР, - но зато мы просто честно выполняли то, о чем просило нас афганское правительство. Честно и добросовестно, и никто никогда не упрекнет советских геологов за это.

– Много сейчас там наших специалистов, Михаил Александрович? сдерживая эмоции геолога, вновь вернул в спокойное русло разговор Симоненко.

– Да, много. Знаете, в Афганистане, куда ни пойдешь, что-нибудь да найдешь. Ориентация у афганцев на нас полная. Не поверите, но в иных местах наших пологов встречают лучше, чем в некоторых районах нашей Средней Азии. Честное слово! Поесть, заночевать, достать лошадей - это никогда не было для нас проблемой. Ночевали подчас в мечетях - святынях, можно сказать, мусульманских. Первый вечер и утро местные власти кормили всегда как лучшего гостя, и только бесплатно. О, Афганистан - это прекрасно!

– Ну что же, - вернулся на свое место Симоненко.
– Кое-что вы для меня прояснили. Доклад и справки свои вы мне оставите, - протянул он руку за листочками, которые гости вытащили из своих папок.
– Да, совсем забыли про чай. Вера Васильевна, ради Бога, пусть Лена принесет нам еще чайку, а то этот остыл...

27 ноября 1978 года. Кабул.

Заплатин хотел уже вылезти из машины, когда прервалась музыка в хрипящем радиоприемнике и водитель с переводчиком разом прильнули к нему, вслушиваясь в сообщение диктора. Он вынужден был толкнуть старшего лейтенанта - не забывай переводить, и тот запоздало кивнул. Неделю назад Василий Петрович убрал от себя Диму, прежнего переводчика, узнав, что тот отчитывается перед представителем КГБ о всех встречах Заплатина и его беседах, причем не только с афганцами, но и со своими товарищами. А он, глупый, еще удивлялся, откуда у представителей особого отдела полная информированность о его делах. Заметив, что Дима после каждой встречи под любым предлогом хоть на несколько минут, но исчезает в комнате особистов, вызвал его и приказал собирать вещи. Слежка возмутила, выбила из колеи: неужели и в наше время еще существует подобное? То, что необходимо, он сам доложит куда следует, а иметь под боком человека, который следит за каждым шагом и каждым словом - увольте! А если нет доверия, он уедет в Союз тут же.

– Да ничего не рассказывал, зачем поднимать шум, - после того как он выставил из кабинета переводчика, прибежал особист. Но это лишний раз подтвердило, что именно к ним прокладывал дорожку Дима.
– Хотите, поменяйте его, берите любого другого на выбор.

– И что, любой точно так же будет вас информировать?

– Василий Петрович, мы выполняем здесь каждый свои задачи. Вам нужен переводчик или вы сумеете обойтись без него?
– наконец прямо поставил вопрос особист.

Спросил, прекрасно зная, что не обойдется. И вот теперь идет притирка Заплатина с новым переводчиком.

– Ну, что там?
– поторопил Заплатин.
– О пленуме?

– Да, сейчас, - отозвался старший лейтенант.

О сегодняшнем пленуме ЦК НДПА знали немногие, но ели решили передавать по радио сообщение о его работе, значит, он уже закончился.

– Значит, так, - устраиваясь поудобнее, начал переводчик.
– Идет информационное сообщение о пленуме. Семь членов ЦК и два члена Ревсовета Бабрак, Кештманд, Нур, Анахита и другие, всех не запомнил, которые принимали активное участие в предательском заговоре...
– В этом месте переводчик догнал диктора и начал переводить синхронно: - ...против Великой Апрельской революции, против ДРА и против нашей славной партии, из которых шестеро не вернулись на родину, с тем чтобы дать отчет о своих делах, исключены из НДПА.