— Скорее бы уже. Время не ждёт…

Пробиваясь сквозь снег, они всё же дошли до кишлака, потратив одиннадцать часов на эти пять-шесть километров!..

Дока, в конце концов, пришлось нести Бандере и Медведю попеременно… Нога его распухла так, что пришлось снять ботинок… Миша пару раз терял сознание от боли, неудачно ступив на камень… Не помогли ни импровизированный костыль, ни обезболивающие уколы…

В 18.30 Мулла, шедший впереди, поднял руку, сжатую в кулак: «Внимание!».

Группа остановилась и, положив носилки с Гансом, заняла круговую оборону, ощетинившись стволами на «четыре сектора».

Филин и Змей присоединились к стоявшему на одном колене Мулле:

— Кажется, пришли, командир… — доложил тот. — Слышишь, собака тявкает?

Где-то совсем недалеко впереди действительно изредка слышался брёх собаки.

— Собака в горах без хозяина не ходит одна… Там — или кишлак, или стойбище… Проверить?

— Давай, Абдулло, аккуратненько… Змей, подстрахуй его, издалека…

Разведчики растаяли в снежном мареве, а Филин остался ждать, до рези в висках всматриваясь в сумерки…

Мулла появился, как всегда, неожиданно, спустя 10 минут:

— Порядок — это Кульджа.

— Слава Богу! Что там, Мулла?

— А что? Кишлачок — с кулачок, и живёт в нём мужичок — с ноготок, с семьёй… Мурталло Бахтеяров… Он готов взять к себе наших ребят на постой…

Филин кивнул головой, понимая, и, подняв руку, сделал несколько круговых движений над головой, подавая сигнал о продолжении движения группе…

А ещё через четверть часа они уже сидели в доме Мурталло, протягивая руки к огню в очаге и, казалось, что никакая сила не сможет сейчас выгнать их на мороз под опостылевший снегопад.

— Хозяин… — обратился Филин к невысокому, одетому в традиционный национальный халат мужчине. — Хочу просить тебя приютить наших раненых товарищей… Ненадолго — дня три-четыре, может, пять… Они поранились в горах, а нам необходимо идти дальше… Их заберут. Тоже военные… Поможешь?

— Почему не помочь? Зачем спрашиваешь? — размеренно заговорил хозяин дома. — Больному в горах худо… В моём доме место для больного всегда есть… Тепло… А когда за столом одиннадцать человек — две лепёшки для гостей всегда найдём… Пусть остаются сколько нужно… Мне хоть поговорить будет с кем — в доме одни женщины!..

Андрей улыбнулся этому архаизму — у Мурталло было девять дочерей… Видно, холодно было зимними ночами, вот и грелся хозяин под овечьими шкурами, как умел… Но вести беседы о жизни с женщиной!..

А старшая дочь, Гульнара — волоокая семнадцатилетняя красавица с иссиня-чёрными волосами, заплетёнными в бесчисленное количество косичек, уже и сама — невеста на выданье. Да только где же тут женихов-то найти? Вот и положила наяда глаз на нашего Муллу…

— А скажи-ка, Мурталло, есть ли в кишлаке человек, который мог бы пойти проводником? — продолжал между тем Филин.

— Нурали. Нурали Давлатов… Он горы знает — как свой дом. Да, только…

— Что только?

— Худой человек Нурали, жадный!..

— А можно его как-то увидеть?

— Гульнара, сходи, позови Нурали в мой дом на чай!

Накинув на плечи овечий полушубок, девушка выскользнула за дверь, бросив на Муллу откровенно вызывающий взгляд.

— Пойду, посмотрю вокруг, командир… — проговорил Абдулло, поднимаясь.

Андрей кивнул, едва заметно улыбнувшись. Он тоже любил женщин и понимал Абдулло…

— Твой друг больница надо!.. — подала голос жена хозяина, хлопотавшая около Ганса и Дока. — Совсем плохой! Лечить надо быстро! Умирать может!..

— Замолчи, женщина, когда мужчины разговаривают! — грозно бросил Мурталло. — Сказано — заберут их скоро… Лучше молока согрей и напои!.. Овечье молоко хорошо от всего лечит!.. Или не знаешь, женщина?

Не говоря ни слова, она принялась хлопотать у тандыра.

«…Вот же живут! Средневековье натуральное! Дети гор… Мужчина в доме — хозяин, царь и первый, после Аллаха!.. А и правильно, наверное!!!»

…В дом в сопровождении Муллы и Гульнары вошёл довольно молодой, лет тридцати, мужчина. Огляделся воровато, что заметили все, поздоровался с хозяином и уселся на корточки около очага.

— Нурали. Моим гостям нужен проводник… Я сказал, что ты можешь помочь.

— Поторопился ты, уважаемый Мурталло — я пятый день болею, простудился, видно… Ноги совсем слабые. Через хребет дорога не близкая — ноги сильные, крепкие должны быть… Вот выздоровею — тогда проведу…

— Когда же ты выздоровеешь, уважаемый Нурали?