Уверенную поступь избирательной кампании не нарушило даже назначение экс-премьера и. о. премьера. В то время как он пытался добиться от Думы утверждения на пост председателя правительства, в Салехарде и Надыме расклеивались листовки, агитаторы ходили по квартирам, по местным телеканалам крутились рекламные ролики. Некоторая бессмысленность происходящего не смущала команду и. о. премьера. В штабе Виктора Черномырдина говорили: «Мы снимем кандидатуру через несколько часов после того, как Дума утвердит его премьером».

Предвыборная кампания Черномырдина на Ямале продолжалась и после того, как Дума проголосовала за Евгения Примакова. Однако работа шла уже по инерции. Потому что через несколько часов после того, как Борис Ельцин отказался от услуг Черномырдина, в окружении последнего ожесточенно заспорили о целесообразности избрания в Думу.

Впрочем, споры о целесообразности участия Черномырдина в парламентских довыборах в его окружении были всегда. Идея избрания Черномырдина депутатом с последующим выдвижением на пост лидера фракции НДР возникла через несколько дней после мартовской отставки Черномырдина с поста премьер-министра. За избрание выступали связанные с НДР функционеры — председатель исполкома НДР Владимир Бабичев, лидер фракции НДР Александр Шохин и первый вице-спикер Госдумы Владимир Рыжков.

Приход Черномырдина во фракцию был гарантией того, что он не откажется от движения и именно оно будет главной опорой экс-премьера. Противниками участия в довыборах и в принципе сближения Черномырдина с НДР было его аппаратное окружение — Геннадий Петелин, Никита Масленников, Сергей Колесников и Михаил Тренога. Они настаивали на необходимости создания вокруг Черномырдина широкой коалиции, в которой НДР было бы не основой, а лишь одной из составляющих. «Люди из Белого дома всегда с презрением относились к движению, считая, что оно ни на что не способно», — заметил сотрудник исполкома НДР.

Решающую роль в том, что Черномырдин все-таки рискнул баллотироваться, сыграл заместитель председателя правления РАО «Газпром» Сергей Зверев. В РАО он пришел из группы «Мост» вскоре после того, как Черномырдин перестал быть премьером. Зверев относился к движению так же, как и аппаратное окружение премьера, однако полагал, что в ходе избирательной кампании ему удастся оттеснить от Черномырдина и людей из НДР, и бывших правительственных советников и самому стать ключевой фигурой при Черномырдине. Например, главой избирательного штаба по президентским выборам. Слово Зверева оказалось решающим.

Однако спустя полгода расклад сил кардинально изменился.

«Степаныч не мог идти на председателя фракции после того, что с ним сделали в Думе, когда отказывались утверждать на пост премьера, — рассказал сотрудник предвыборного штаба Виктора Черномырдина. — Общение с большинством депутатов, травивших его две недели подряд, стало бы для него настоящим мучением».

Согласно единодушному мнению других функционеров, работавших с Черномырдиным в правительстве и во время предыдущих предвыборных парламентских кампаний, «Степаныч был подавлен, неадекватен и нуждался в тайм-ауте».

Тайм-аут мог бы быть не таким плохим выходом для Виктора Черномырдина, если бы у него не имелось тяжелых политических последствий. Хотя сразу после отказа от участия в довыборах экс-премьер и заявил о готовности участвовать в парламентских выборах 1999 года и президентских 2000-го, отказ от поста лидера крупной фракции в пользу непонятного статуса «кандидата в президенты» был воспринят большинством так, будто Черномырдин намеревается отойти от дел.

Отказавшись от уже подготовленной победы, экс-премьер поссорился и с НДР, и с РАО «Газпром», и с властями Ямало-Ненецкого округа.

«Без Черномырдина и фракция, и движение развалятся, он был нашим единственным капиталом, — с горечью говорил высокопоставленный сотрудник исполкома НДР. — Зря он так с нами».

Движение «Наш дом — Россия», при всей своей слабости и зависимости от исполнительной власти, считалось серьезной силой, по крайней мере на парламентских выборах. Главным достоинством НДР была его преданность своему лидеру, который, впрочем, занимался делами организации от случая к случаю. Но до марта 1998 года невнимание Черномырдина компенсировалось его статусом.

РАО «Газпром» и Вяхирев тоже были обижены. Они очень рассчитывали на то, что Виктор Черномырдин окончательно уйдет в политику. Руководство корпорации было заинтересовано не столько в том, чтобы Черномырдин лоббировал ее интересы, сколько в том, чтобы навсегда закрыть тему возвращения Черномырдина в «Газпром». О возможности подобного развития событий ходили слухи и сразу после его отставки, и в конце июня, когда состоялась встреча Черномырдина с Борисом Ельциным, и, наконец, в последние недели, после того как экс-премьер был изгнан во второй раз. «Мы очень уважаем Виктора Степановича и готовы ему помогать, однако возвращаться в РАО ему не надо, он перерос этот уровень», — заметил еще в марте один из заместителей Вяхирева.