Это был удачный расклад. Самолет прилетал в Пермь удобно, не придется долго ждать отправления машины, и вылетал из Москвы не слишком рано. Во всяком случае, в среду утром Андрей успел навестить бабушек. Он сделал для них хороший запас продуктов и лекарств, оставил деньги, а главное, купил телепрограмму, которую они всегда с нетерпением ожидали. Кстати, внук всегда с удовольствием рассматривал проштудированную ими программу. Каждая отмечала интересные передачи своим значком – одна карандашом, вторая ручкой красного цвета, и в подавляющем большинстве случаев эти отметки совпадали.

Распрощавшись с бабушками, Корешков отправился в Домодедово. Дальше все складывалось удачно. Самолет приземлился в Перми по расписанию, к этому времени в аэропорт подъехал «уазик». Там были водитель-рядовой и младший лейтенант – парень с простецким приветливым лицом. Андрей собрался было сесть сзади, однако солдаты дружно настояли, чтобы московский гость ехал на почетном месте – рядом с водителем.

Когда машина только отъехала от аэропорта, младший лейтенант сказал Корешкову:

– Вы по дороге не стесняйтесь, спрашивайте у меня что хотите. Я если знаю, объясню. А не знаю, так признаюсь в этом.

Особых вопросов у Андрея не было. Он просто с удовольствием любовался лесистым пейзажем, проплывавшим за окнами машины. Ему не так уж часто приходилось бывать в российской глубинке, вдалеке от крупных городов. А когда оказывался в таких местах, не переставал восторгаться этими живописными картинами. Чем меньше признаков цивилизации попадалось на глаза, тем приятней. Одно дело, когда на пути глаза мозолят высоковольтные мачты с проводами, заброшенные постройки, проржавевшие детали тракторов, а то и сами трактора, оставшиеся без гусениц. Здесь же перед тобой только густые леса – то хвойные, то лиственные, вот пересекли речку, а вот справа маленькое озеро, над которым кружат чайки. Подобные картины можно было наблюдать и сотни лет назад.

В представлении Андрея Север всегда был синоним чистоты, поэтому его удивила такая пыльная дорога. Младший лейтенант объяснил, что давно не было дождей, и добавил:

– Уж лучше пыль, чем лужи. Застрянешь в грязи и будешь три часа буксовать.

Уже на подъезде к колонии остановились возле деревенского магазина. Корешков вышел, чтобы размяться, в магазин он заходить не хотел, но младший лейтенант уговорил. Чувствовалось, он хочет чем-то поразить гостя. И действительно – в этом заброшенном в таежной глуши магазинчике был большой выбор товаров. Раньше в таких продавались макароны и какие-нибудь консервы. Сейчас же и мясо, и рыба, и сосиски, и всякие фасованные импортные товары. Ничего не надо возить из города, все можно купить на месте.

– Раньше здесь было одно сельпо со ржавой селедкой, а сейчас целых три магазина, – рассказывал младший лейтенант. Он так радовался, будто наступившее изобилие – его рук дело.

Машина довезла Корешкова до контрольно-пропускного пункта. Андрей вышел, а «уазик» поехал в гараж.

Близость Севера здесь чувствовалась – скоро белые ночи. Сейчас светло почти как днем, а ведь уже половина восьмого. Корешков знал, что начальник колонии его ждет, – это обговорено заранее.

Лагерная зона была окружена тремя рядами колючей проволоки. На углах стояли караульные вышки с вооруженной охраной. Андрей увидел, как по территории прошел охранник с овчаркой.

Когда Корешков вошел в помещение КПП, входная дверь за ним автоматически закрылась. Была закрыта и другая дверь, ведущая на территорию. Находясь в этом закутке с двумя закрытыми дверьми, Андрей почувствовал себя совершенно беспомощным – один и никуда не вырваться. Поэтому он вздохнул с облегчением, когда дежурный офицер, проверив документы, выпустил его – пусть даже в колонию. Возле дверей его поджидал солдат, который проводил Корешкова до помещения, где находился кабинет начальника колонии. На дверях кабинета висело объявление: «Заключенным без вызова не входить». Секретарши или кого-нибудь в этом роде в приемной не было. Андрей постучал.

– Да, да, входите! – раздался глуховатый голос. Тут же дверь открылась, и перед Андреем предстал хозяин кабинета: невысокий, гладко выбритый и аккуратно подстриженный майор. Это был начальник колонии Фальковский. Он радушно принял московского гостя. Усадил, сделал чай, снял салфетку с тарелки – там лежали бутерброды с колбасой и с сыром.

После обычных в подобных случаях разговоров – как доехали да как в Москве погодка – Андрей рассказал, что именно его привело сюда. Назвал даты, когда в этой колонии находились Вершинин и Потоцкий.

– Я в то время служил в другом месте. У нас вообще, по-моему, нет таких, кто бы так давно здесь работал. Может, кто-то из вольнонаемных. Да и то сомнительно.

– Неужели нет никаких зацепок, с кем они тут могли столковаться? – упавшим голос спросил Корешков. – С кем-то, кто мог их к делу пристроить. Может, посмотреть в архиве?

– Не, архивы тут ни при чем. В таких случаях нужно потолковать с кем-то из ветеранов.

– Давайте потолкуем.

– Их не очень-то много. Я, например, знаю только одного. Живет в поселке. Конечно, он на пенсии. Но в охране он протрубил с чуть ли не шестидесятого года.