Виола схватилась за его плечи, стараясь стянуть с него рубашку.

— Пожалуйста, Лео!

— Дорогая, выражай свои желания яснее. Пожалуйста, Лео, ласкай меня? — Он провел языком по ее напрягшемуся соску. — Пожалуйста, Лео, целуй меня? — Он подул на влажную вершинку. — Пожалуйста, Лео, возьми меня? Так чего ты хочешь?

Он обхватил ладонью ее грудь, поймал набухший бутон соска между большим и указательным пальцами и чуть сжал его. Ее ресницы затрепетали, спина выгнулась, и губы полуоткрылись. Господи, как же ему хочется ею овладеть!

Он покатал сосок между пальцами — и ноздри ее раздулись от резкого вдоха. Ее ноги стиснули его сильнее, притягивая к ней. Она подалась к нему и потерлась щекой о его щеку, словно ласковая кошечка.

— Пожалуйста, Лео! — Ее губы скользили по его коже, обжигающе жаркие. — Поцелуй меня.

Ее губы впились в его губы, ее язык вторгся в его рот… Лео прервал этот поцелуй, скользя губами вдоль ее шеи, по груди и животу. Опрокинув ее на спину, он одной рукой удержал ее в этом положении, раздвигая плечом ее ноги.

Ее интимные складочки были влажными и набухшими после прошлого раза, когда он довел ее до оргазма. Лео погрузил в них язык — и она вздрогнула, сжав коленями его плечи.

Вкус был одновременно сладким и солоноватым. Персики и бальзамический уксус. Десерт жарким летним римским днем. Лео целовал и ласкал языком ее пульсирующий клитор.

Виола снова запустила руки ему в шевелюру, то ли притягивая ближе, то ли пытаясь отстранить. Он не мог определить, чего именно она хочет — и не слишком этим интересовался. Она задыхалась и трепетала, ее ноги дрожали. Пальцы вдруг резко сжались, чуть не выдрав у него клок волос, и она издала протяжный громкий крик.

Лео еще раз провел языком по входу в ее лоно, чуть прихватил зубами нежный бутон ее наслаждений… Виола содрогнулась и застонала.

Положив ладони ей на бедра, Лео отстранился и, стоя на коленях, наслаждался тем, как по ее телу пробегают отголоски оргазма, и уверенностью, что когда она в следующий раз достигнет вершины наслаждения, его член будет погружен в нее.

Тяжелая пчела лениво жужжала среди роз и гвоздик: щедрость этого весеннего дня оказалась чрезмерной даже для этой жадины. Виола отвела юбку чуть в сторону, убирая ее с дороги перегруженной пыльцой хлопотуньи.

Одна из них ужалила ее в далеком детстве, но она очень хорошо помнила этот укус и не испытывала ни малейшего желания его повторить. Так же как не хотела бы повторно испытать кружащее голову волнение влюбленности… однако от ее собственных чувств и воспоминаний отстраниться было труднее, чем от насекомого.

Пентесилея у нее за спиной сначала недовольно заворчала, а потом и громко залаяла на бабочку, которая посмела пролететь перед ней. Виола тряхнула головой и чуть ускорила шаги. Во время утреннего туалета она увидела из окна краешек водоема. Пруд? Речка? Она не смогла этого определить, но перспектива оказаться в тени, у прохладной воды, где можно было спокойно предаться раздумьям, оказалась невероятно притягательной.

Она проснулась одна у себя в кровати. Кажется, лорд Леонидас принес ее сюда на руках? Воспоминание было туманным, поскольку смешалось со множеством оргазмов, которые она испытала. Эта ночь была наполнена сладкой, чувственной мукой. А когда она попробовала пожаловаться, что рук и губ недостаточно, он молча улыбнулся — и снова довел ее до экстаза.

Дорожка, вымощенная обломками устричных раковин, сменилась грунтовой тропинкой, свернувшей в живописную рощицу. Ласточки и малиновки порхали под кронами деревьев, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Белка взлетела вверх по стволу, возмущенно цокая на бегу. Пен презрительно чихнула, но раздумала преследовать ее и шумно вломилась в кустарник.

Оттуда во все стороны порхнули птицы. Собака гавкнула и устроила за ними погоню. Ей не хватало скорости, чтобы поймать хоть одну, однако она снова и снова пыталась это сделать. Ветеринар внимательно осмотрел Пен, пообещав, что она в ближайшие дни полностью восстановится и будет совсем здорова.

Он явно не горел желанием заниматься беспородной псиной Виолы, однако был вынужден сделать это. Несомненно, в качестве личной услуги Лео. Хотя на его лице явно было написано возмущение, и он призвал ее внимательно смотреть за собакой — от такой всего можно ожидать. Для Виолы стало большим облегчением то, когда он наконец удалился.

Тропа постепенно становилась круче — и наконец Виола увидела лестницу. За поворотом оказались крутые каменные ступени. По одну их сторону тянулась каменная стена, влажная от покрывшего ее мха и лишайников. Еще несколько ступеней — и появилась вторая стена.

Она поднялась на полуразрушившуюся каменную квадратную башню. Винтовая лестница вела наверх, и, миновав несколько узких окошек, Виола оказалась наверху.

За неровным, разбитым парапетом открывался великолепный вид на пологие холмы с зеленой травой и купами деревьев. Невысокий холм, на котором была построена башня, был усеян каменными обломками. Они скатывались по склону в направлении довольно широкого ручья, который извивами шел по полю и касался основания башни. Пен кружила среди камней, что-то вынюхивая и выискивая.