Риоко играла в свои игры – ей не так важны были баллы, как возможность властвовать. И сладить с ней не было ни малейшей возможности.

– Иногда мне кажется, что это я виновата. Что я что-то упускаю. Что нужно по-другому. – Голос у Гурды был грустный-грустный. – Я не справилась.

– С ней никто не может справиться, – мрачно отозвалась Альдис, чувствуя, как чешутся кулаки пойти и спросить с Тагути за испорченное настроение подруги. – Ей нужна вторая Томико. Они прямо идеальная пара.

Гвен молчала. Их с Лакшми полувзвод стабильно держался в числе первых по призовым баллам.

– Ну почему нельзя было оставить команды, как в пещере? Чтобы по комнатам?

Ответ на вопрос «почему?» у Альдис появился после рассказа подруги, но она не решилась озвучить его.

Ротная намеренно разбивала уже сложившиеся компании. И намеренно назначала командирами не самых подходящих для этого людей.

Хотя почему неподходящих? Гурда вполне подходила. Это Риоко не подходила на роль подчиненного.

А вот спроси кто-нибудь из девчонок, зачем Сигрид это нужно, и пришлось бы развести руками – мол, не знаю.

Наверное, нужно.

Наверное, без этого не стать пилотом и воином.

– А может… – начала Лакшми и замолчала.

– Что?

– Может, вам поменяться?

– Это как? – заинтересовалась девушка.

– Обменять Альдис на Риоко. Если Томико и Риоко согласятся.

– Это гениально, Лакшми. – Гурда так воодушевилась, что вскочила и обняла бхатку. – Я уверена – она согласится!

Альдис тоже не сомневалась в этом ни секунды. Ниронка умна: она сумеет совладать и с Томико, и с Сольвейг.

– Представляю, что скажет вам Мурена, если вы придете к ней с таким предложением, – ехидно отозвалась Гвендолен.

– Почему нет, Гвен?! Это равноценная замена одного бойца на другого. Все только выиграют.

– Думаешь, вы одни такие умные? Стоит разрешить одному полувзводу, и все начнут меняться.

Кажется, Гвен тоже думала, что нынешний состав команд не случайность.

– Может, ты и права. Но попробовать стоит. Я завтра поговорю с Накамурой.

Альдис зажмурилась, сжала кулаки и, как в детстве, отчаянно пожелала, чтобы пророчество Гвендолен не сбылось.

Увы, даже в детстве это мало помогало.

– Не хочу вас расстраивать, – гальтка бросила выразительный взгляд в сторону механических часов на стене, – но если мы через двадцать минут не начнем собираться, то ночевать будем на улице.

– Ну вот, я не успела все повторить, – огорчилась Лакшми.

– Я тебе потом объясню, что непонятно, – пообещала Гурда.

На часах половина одиннадцатого, до корпуса десять минут средним темпом.

Альдис попробовала встать и поняла, насколько сильно она вымоталась. Учеба, танцы, фехтование, подъем в связке, потом еще драка, турсоведение, ругань с Хельгом и добровольный спарринг с маникеном под вечер. Ноги отказывались ходить, хотелось рухнуть на кровать и проспать часов двенадцать.

– Пошли, чего сидеть! Сегодня Уллах в комендантах, он звереет, когда поздно приходят.

Темнело теперь раньше. Уже к семи часам в воздухе повисали серые влажные сумерки. Виндерхейм заворачивался в кисею тумана, как красавица-бхатка кутается в прозрачные шелка. Временами порывы северного ветра-дикаря срывали покровы, обнажая серые скалы, черные ветви деревьев с полуоблетевшей листвой.

Лакшми поежилась – она все время мерзла. На ее родном острове, почти в месяце пути от Виндерхейма, сейчас цветут мандариновые деревья и зреет виноград. Там, где она выросла, не бывает зимы, только приходят дожди и насыщают плодородную землю влагой, превращая поля в чавкающее болото из жирного чернозема. Там жарко, и кожа людей впитывает солнце – становится смуглой, как каравай из печи.

А в Акульей бухте давно зима. Солнце показывается на пару часов, чтобы снова спрятаться, море ревет простуженным басом и глодает скалы. Потом шторма утихнут, залив покроется зеленым льдом, и дети будут носиться по нему на коньках…

В Виндерхейме – ни зимы, ни лета. Остров наособицу, на распутье между западом и югом.

Мальчишка догнал их уже у самого корпуса.

Сначала были крики в спину: «Альдис! Альдис, подожди!» – потом из кустов вывалился кудрявый крепыш.

Девушка помотала головой. Такое чувство, будто она попала в дурной повторяющийся сон. И сейчас снова придется драться и слушать про Хельга.