— Ну что ж. Ваша позиция нам понятна. Я думаю, нам нужно сделать перерыв. Дадим руководству «Роскосмоса» время обдумать и обсудить ваши предложения, а потом встретимся еще раз.

После того как в кабинете остался только премьер-министр, президент спросил его:

— А вы что думаете по поводу предложений нашего экстрасенса?

— С моей точки зрения, оба предложения действительно достойны рассмотрения и чрезмерными мне не кажутся. Двадцатипятипроцентное долевое участие за моторы и подготовку пилотов, способных управлять ими с достаточной точностью, — это адекватное требование. Второе предложение с точки зрения цены также вполне адекватное. Тысяча гектаров пашни — это от тридцати до ста миллионов рублей. За такой мотор это недорого. А вот какое из них принять, тут нужно хорошо посоветоваться. В каждом из вариантов есть свои плюсы и минусы.

— И какие минусы вы видите во втором варианте?

— Минус как раз в том, что он не будет принимать в этом участие. А сможем ли мы без него подготовить операторов, способных вывести корабль в космос, — вопрос открытый. Если вы заметили, Александр Владимирович несколько раз отмечал в ходе дискуссии, что сам пока не знает, какие сложности могут встретиться на этом пути. Я просто очень опасаюсь ситуации, когда, заплатив за моторы и операторов, мы будем вынуждены вновь обратиться к нему с целью их дальнейшей подготовки. И снова вернемся к вопросу о его долевом участии. И я не уверен, что его новые требования будут столь же приемлемы, как нынешние. Ведь, по сути, деньги ему не нужны.

— Почему вы так думаете? На икре заработает?

— И на икре тоже. Но у него есть более выгодные темы. По долгу службы знаком с некоторыми его бизнес-планами. Например, вы знаете, что литр крови донора стоит на международном рынке минимум сто долларов, а продать по такой цене можно до десяти тысяч тонн, а то и больше? Это миллиард долларов. У него на ближайший год уже подписано контрактов на полторы тысячи тонн. Его на пресс-конференции спросили, возможно ли методом молекулярной репликации изготовить фальшивые купюры. Александр Владимирович ответил, мол, нет смысла, есть более выгодные сферы применения данного изобретения. Поэтому, с моей точки зрения, им движет желание поучаствовать в чем-то эпохальном, причем не просто быть в списках, но и влиять на принимаемые решения. Вы же в курсе, что он отказал прибалтийским клиникам в возможности войти в программу по трансплантации органов, невзирая на многочисленные просьбы наших медиков и министра здравоохранения? Пришлось мне лично с ним беседовать на эту тему. С трудом согласился на участие в программе двух латвийских лечебных учреждений и то лишь после того, как узнал, что и вы поддерживаете эту просьбу. О литовских и эстонских клиниках даже говорить не захотел.

— Да, я в курсе этой истории, и это одна из причин, по которым я бы не хотел в будущем дискутировать с господином Зарубайко, с кем и в каком формате строить сотрудничество в космосе. С другой стороны, вы правы, скорее всего, от этого никуда не деться. Слишком просто он согласился и назвал цену лишь за моторы. Дескать, какие трудности возникнут с подготовкой пилотов, он не знает, и их совершенствование — это целиком забота «Роскосмоса». Хорошо, давайте мы сегодня еще раз все обдумаем, чтоб все в голове устаканилось, а завтра в десять ноль-ноль встретимся, еще раз все обсудим и примем решение. Руководство «Роскосмоса» я оповещу.

Это случилось в конце февраля. Он почувствовал, что в ауре людей, вращающихся вокруг него, появился новый элемент. Явно враждебный к нему, но не несущий непосредственной угрозы. Так его Саша чувствовал. При этом источник этого ощущения явно старался не попасться на глаза, и ему это удавалось. Даже Хор, дающий о себе знать только разрядами острой боли в случае ошибки при исполнении конструкта, вдруг встрепенулся, вылез на поверхность и соизволил пообщаться с учеником.

«Сеш, ты свою репу еще долго чесать будешь? Второй день уже возле тебя крутится тип, который уверен, что его задание связано с будущим покушением на твою особу, а ты его не только еще не допросил, но даже не идентифицировал. И не надейся на мою помощь. Меня не трогай еще хотя бы месяц. Я заканчиваю конструкт, телепортирующий предметы и вещества, несовместимые с белковой формой жизни, в организмы противников. Это будет новое слово в области атакующих конструктов. Затем еще годик на улучшение защиты, и я могу возвращаться. Так что привыкай к самостоятельной жизни».

«Так я его никак засечь не могу, он всегда там, где много людей, и никогда на меня не смотрит. Ни разу мне не удавалось поймать его прямой взгляд. Что посоветуешь?»

«…»

Поняв, что помощи не дождешься, Саша решил обратиться к людям, которым он платил деньги за свою безопасность.

— Алексей Степанович, вы ведь оперативную съемку постоянно ведете? Скиньте на флешку вчерашние и сегодняшние записи и принесите мне. Вместе посмотрим. Какое-то у меня чувство появилось недоброго взгляда в спину. А оно меня обычно не обманывает.

— Будет сделано. Александр Владимирович, вам о вчерашней статье в газете «Коммерсант» не рассказывали?

— Нет, а что там?

— Я сам еще не успел прочесть, но, говорят, появилась большая статья, в которой подробно обсуждаются серьезные разногласия между вами и руководством страны. Дескать, вы попали в опалу из-за своего дерзкого и принципиального характера, а руководство вас подозревает в желании в будущем узурпировать власть в стране.

— Чушь!

— Я знаю. Но это меня тревожит больше всего. Опубликовать чушь стоит дорого. Смыслов в такой публикации может быть много, но мне по роду службы положено предполагать худшее.

— Вы намекаете на покушение? А это ложный след, заранее подготовленный?

— Либо мысли могут сходиться не только у дураков, либо одно из двух, — улыбнулся бывший майор ФСБ. Многие отмечают, однако, что слово «бывший» к работникам этой службы применять нельзя.

— Всегда ненавидел этих продажных журналистов, гордо именуемых «свободной прессой». Впрочем, от остатков совести они действительно свободны. Алексей Степанович, найдите и возьмите на службу человека, который займется судебными исками к подобным изданиям. Если мы правы, то это только первая ласточка. С журналистом поработайте по жесткому варианту. Узнайте, кто заказал этот материал, сколько заплатили и какие у него дальнейшие инструкции в случае давления, которое вы как раз и будете на него оказывать.