Как он мог работать с ней целый год и не замечать этого? Теперь она его бросает. И к лучшему. Роман с ней заведет его в никуда. Она хочет выйти замуж. Он не хочет жениться. Они все равно не смогли бы работать в такой ситуации.

Мимолетный поцелуй у кофеварки.

Короткое прикосновение, когда она проходит мимо его стола.

Голод, просыпающийся утром и разгорающийся в течение всего дня. Желание, которое невозможно утолить кратким поцелуем или лаской… только при запертых дверях и погашенном свете… О Господи, от одних этих мыслей его бросило в жар. Если бы она не уволилась сама, ему все равно пришлось бы ее уволить.

Брэйди резко отвернулся.

— Я покажу тебе комнату для гостей.

Сьюзи последовала за ним по коридору. Он не оглядывался, но знал, что она не отстает. Весь длинный вечер он точно знал, где она, с кем она и что делает. Его внутренний радар точно ловил все, что касалось ее.

— Это твоя комната? — спросила Сьюзи, заглядывая в просторную побеленную спальню с нестругаными потолочными балками и огромной кроватью из сосны, застеленной темно-синими клетчатыми простынями и толстым шерстяным одеялом.

— Да. Следующая дверь — комната для гостей.

— А кто живет наверху? Кто моется в ванне, в которой охлаждалось шампанское?

— Никто. — Брэйди пожал плечами. — Я знаю, что дом слишком велик для меня, но мне нравится.

Сьюзи замешкалась. Значит, Брэйди никогда не пользовался той большой ванной, никогда не вытягивался в ней с сигарой в зубах. Она снова все нафантазировала. Горячая вода не плескалась по его плечам, не струилась по груди… Она точно идиотка.

Сьюзи вошла в его комнату и огляделась. Большой, выложенный кирпичом камин. На противоположной стене пейзажи Невады и старинное оружие. Над простым сосновым комодом — фотографии и почетные знаки.

— Это ты? — спросила Сьюзи, указывая на семейное фото с темноглазым нахмурившимся малышом. Ей действительно было интересно, и она искала предлог получше рассмотреть его комнату, попытаться понять настоящего Брэйди — мужчину, спрятавшегося за звездой шерифа. Даже проработав с ним больше года, она чувствовала, что только начинает узнавать его. Она предупредила себя, что ни к чему хорошему эти знания ее не приведут, но не отступила.

— Да, это я, — неохотно признал Брэйди, остановившись в дверях.

Сьюзи оглянулась через плечо и заметила на его лице то же самое хмурое выражение.

— Ты не изменился. А это твои родители?

— Великолепная догадка.

Сьюзи проигнорировала его сарказм и явное желание выставить ее из спальни.

— А кто это снимал? — Она показала на несколько фотографий: оленя, замершего около пруда, рыси, крадущейся по горной пустыне в лучах заходящего солнца.

— Я.

Брэйди никогда не упоминал ни о каких увлечениях, кроме охоты и рыбалки. Фотографии были прекрасны и сделаны профессионально. Сьюзи не смогла скрыть восторженного изумления, однако, судя по выражению лица Брэйди, он не нуждался в ее восторгах.

Сьюзи решила больше не дразнить его, но тут ее внимание привлекла бронзовая пластина.

— Что это?

— Награда, не помню за что.

— «За личное мужество», — прочитала Сьюзи. — Что ты сделал?

— Мне бы не хотелось об этом говорить.

— Тогда почему ты ее хранишь?

— Напоминание о том, как мне повезло, что я остался жив.

Сьюзи пробежала пальцем по его имени, выгравированному на полированной бронзе, пытаясь представить, что же он совершил.

— Я не удивлена.

— Что я храню эту награду?

— Не этим.

— Что не изменился с годовалого возраста?

— Что ты получил награду за мужество. Ты — самый мужественный человек из всех, кого я когда-либо знала.

Брэйди покачал головой и вошел в комнату, видимо поняв, что так просто от нее не избавится.

— С чего ты взяла? Я вовсе не храбрый. Я боялся каждый раз, как выезжал на патрулирование в самом преступном районе города. Боялся до смерти. А моя жена боялась еще больше. Боялась, что я не вернусь домой целым. И однажды я не вернулся.

— Что случилось?

— Долгая история, а сейчас уже поздно. Главное, я не собираюсь больше подвергать женщину…

— Но Брэйди…