— И может сдать в милицию?

— Да.

— А зачем надо было избивать и грабить?

— Али сказал, что проучить немного надо. А грабить…

— Чтобы следы замести?

— Да.

— Хорошо, — согласился с арестованным Яковлевым. — Ну а зачем надо было Агеева?… Ножом в печень?

Арестованный сглотнул подступивший к горлу комок, поднял на хозяина кабинета полные страха глаза.

— Он… этот мужик… живой?

— Слава Богу.

И тот вздохнул облегченно:

— Мы… мы сначала просто хотели проучить его немного.

— И снова по наводке Койота?

— Да.

— А потом… когда не удалась «учеба»?

— Али сказал, в каком ресторане его можно будет найти, и даже подвез нас туда.

— И ты, значит?…

На эту реплику Владимир Михайлович Яковлев так и не дождался ответа. Впрочем, и так все было ясно. В конец сошедший с рельсов Койот, как загнанный зверь, метался по России, и в нем росла, накапливаясь, уже патологическая ненависть к тем, кто добивал разрозненные банды на Северном Кавказе. Но особой ненавистью он ненавидел спецназ, морскую пехоту и десантников, в которых он видел своих прямых врагов. И концовка его была, в общем-то, предсказуема.