– Не за тем?

– Нет, не за тем. Он хотел ввести вас в курс того, что его команда уже успела сделать. Ввести в курс дела и убедить вас войти в долю на совершенно паритетных началах. И поверьте мне, Виталий Федорович, этот проект того стоил, точнее, он стоит того до сих пор. Проекту не хватает лишь кое-каких финансовых средств, но и финансы у него в скором времени появятся.

– Черт возьми, ну почему же Володя мне ничего не сообщил заранее? Я бы не назначал тогда никакой официальщины, я просто бы приехал к нему домой, мы бы просто посидели, все по-человечески обговорили, как раньше…

– Очевидно, он боялся вашего отказа.

Проскурец уронил голову на лежащую на столе ладонь. В горле застрял ком.

– Ничего, Виталий Федорович, все наладится. Не надо себя корить, вашей вины в смерти Волкова нет никакой. И, пожалуйста, не обращайте внимания на мои выпады, просто я сам сейчас нахожусь на взводе. Мне этот Федотов… Ну, в общем, он мне самому дорогу перешел, и теперь он уже и мой личный враг. Скажите мне еще одно. Вам кто-либо предлагал обратиться к услугам другого защитника?

Проскурец не удержался от скупой улыбки:

– Вы правы. Федотов. Он-то мне и рекомендовал какого-то Константина Булгарина. Из вашей, между прочим, конторы.

– А вот это новость! Я и не подозревал, что они знакомы. Надо будет проверить Костю на чистоту нравов. Впрочем, там и проверять нечего. Этот за кусок жирного пирога возьмется защищать хоть самого дьявола. Только не думаю, что с вашим делом он бы справился в два счета. Связи, смекалка, юридическая хватка – всего этого у Кости в избытке. Не хватает только одного – сопереживания проблемам клиента. Для него клиент – бездушный золотой телец, которого нужно во что бы то ни стало раздоить на кругленькую сумму, иначе в следующем месяце адвокат Булгарин останется без новенького костюмчика за пару тысяч долларов или слегка подержанного «порша».

Гордеев вдруг заметил, что расхаживает по кабинету, произнося речь, будто находится на судебном заседании.

– Извините, – тихо сказал он. – Я немного увлекся.

– Ничего, ничего, – сказал Проскурец. – Мне чертовски интересно.

В этот момент вошел контролер и спросил:

– Вы еще долго? А то мне смену сдавать.

Гордеев собрался было что-то сказать в ответ, но, взглянув на часы, передумал. Нужно было бежать и разыскивать Федотова.

– К сожалению, мне тоже пора сдавать смену, – сказал Гордеев. И протянув Проскурцу ладонь, добавил: – Только не расстраивайтесь. Все будет хорошо.

Встав с постели ни свет ни заря, Денис принял ледяной душ и через полчаса был готов отправиться в Марковку. На разведку. Он вышел из подъезда, прошел мимо своей «девятки» – в Перловку решено было ехать общественным транспортом, чтобы не привлекать лишнего внимания местной милиции.

Утренняя электричка была почти пустой. В это время суток основные пассажиропотоки устремлены в одну сторону – в сторону Москвы. Денис единолично занял одно из множества свободных деревянных сидений, вытянул ноги и развернул перед глазами свежую простыню «Московского комсомольца», газету, которую он не любил, но тем не менее иногда читал. Хотя бы для того, чтобы быть в курсе, о чем думает большинство, – «МК» мастерски формирует общественное мнение.

За немытыми стеклами вагона замелькали промышленные объекты, которые вскоре сменились зеленой стеной Лосиного острова – лиственных легких столицы. Под мостом саблей блеснула Яуза.

От перрона к дому Алика, точнее, к месту, где он еще совсем недавно стоял, путь лежал через лес. Тот самый лес, в котором все семейство Чувашовых пряталось от ликвидаторов, наблюдая, как их любимая изба превращается в груду головешек.

Денис шел по тропинке и никак не мог отделаться от одного и того же вопроса: для чего ликвидаторам понадобилась информация, хранящаяся на изъятых дисках? Алик сказал, что таким образом исчезли все разработки, которые он делал для ЦЕСС. Правда, копии хранятся в надежном месте – в сейфе у Пашкевича. Но насколько это место является надежным сейчас, никто не знает. И неужели для того, чтобы просто изъять информацию, понадобилось учинять такой погром? Не понятно. Мотивы ликвидаторов или тех, кто стоит за их спинами, терялись в тумане домыслов, которые носились в голове Дениса как стая ворон.

Денис свернул налево и оказался на поляне, с которой открывался вид пепелища – всего, что осталось от дома Алика. Денис приблизился к этому потухшему гигантскому костру, поддел ногой обуглившийся обломок несущей балки, стал обходить это место вокруг, ища глазами то, за что можно было бы зацепиться. Но кругом была только мертвая древесина, под которой даже не просматривалось хоть каких-то намеков на предметы домашнего обихода, будто здесь изрядно поработала армия мародеров. Впрочем, самым главным мародером был огонь.

Денис присел на корточки, принявшись рассматривать какой-то ничего не значащий предмет, как со стороны леса до него донеслось:

– Оставаться на месте, не двигаться!

Денис повернул голову и увидел, что в его сторону, придерживая фуражку за козырек, несется милицейский майор. Денис стал подниматься с корточек.

– Я же сказал, оставаться на месте! – кричал на бегу майор. Для большей убедительности он расстегнул кобуру, обнажив свой табельный «макаров».

Денис развел руки в сторону, демонстрируя миролюбие и безоружность.