– Так просто? – скептически усмехнулась Стелла.

– Да. Если есть деньги, деньги и еще раз деньги. А они у меня есть. И я готов их в вас вложить.

– Рюрик, у меня к вам снова вопрос.

– Пожалуйста. Любой!

– Ваше предложение о сотрудничестве относится только ко мне одной или ко всей группе тоже?

– Интересный вопрос, как любят говорить наши политики.

– Надеюсь на столь же интересный ответ.

– Команду мы, естественно, подберем вам другую. Мне кажется, что ваши музыканты не очень вам подойдут… для карьеры. Для успешной карьеры!

– Что ж, ваша позиция мне ясна. А теперь выслушайте мою.

– Да?

– Я, право, еще не знаю… принимать мне ваше предложение или отказываться от него. Мне необходимо подумать, а для этого требуется некоторое время.

Халябов кивнул в знак согласия.

– Но одно я могу вам сказать уже сейчас, – продолжила Рогатина.

– Я внимательно слушаю вас, Стелла.

– Если я и буду с вами работать, то только вместе со всей моей командой. Это для меня принципиально.

– Что ж, и я обдумаю ваше условие. – Халябов провел рукой по своим волосам. – Скажу прямо, это вносит некоторые изменения в план наших действий. Но я думаю, что мы с вами найдем компромисс.

– Вполне возможно.

– Мы просто обязаны его найти!

Стелла улыбнулась.

– Надеюсь, что наша следующая встреча пройдет в более комфортных условиях, а не в таких, – сказал Халябов и обвел рукой помещение, в котором находился.

Комната, где проходил их разговор, напоминала цыганский табор, расположившийся в проходном дворе. В течение всей беседы в служебное помещение кто-то с шумом входил и выходил. Воздух здесь был тяжелый, пропитанный сигаретным дымом и запахами пота, духов и дезодорантов.

– Вы правы, – согласилась Стелла. – Но это рабочая атмосфера.

Халябов в ответ лишь улыбнулся.

– Позвоните мне, – сказал он.

Затем Рюрик Самуилович достал из внутреннего кармана своего пиджака авторучку, свинтил с нее колпачок. Блеснуло золотое перо. Халябов взял со стола свою визитную карточку и написал номер и вернул Стелле.

– Здесь мой мобильный, – пояснил он. – По нему вы всегда и сразу можете до меня дозвониться.

– Спасибо, – сказала Рогатина.

– Я буду ждать вашего звонка.

Халябов встал, давая понять, что разговор окончен.

Стелла протянула ему свою руку. Рукопожатие было… прохладным.

– Стелла, может, вас подвезти? – после некоторой паузы спросил Рюрик. – Я на машине. Где вы живете?

– Нет. Я доберусь на такси. А машины всю ночь дежурят у нашего ресторана. Караулят клиентов. Каждую ночь одни и те же водители. Мы их всех уже знаем по именам.

– Но меня… нисколько не затруднит.

– Спасибо, Рюрик. Но мы с ребятами обычно едем в одной машине, так как нам по одному маршруту. – Рогатина показала кивком в сторону музыкантов, которые сидели поодаль и не слушали, о чем разговаривала с незнакомцем солистка их группы.

– Тогда… до свидания, – попрощался Халябов.

– Всего вам доброго, – ответила певица.

Когда музыканты и Стелла выходили из служебного входа ресторана «Золотая рыбка», один из таксистов посигналил им фарами, давая понять, что его машина свободна. Певица села на переднее сиденье, а ее музыканты, потеснившись, уселись вчетвером на заднем сиденье. Водитель включил зажигание, и вскоре желтая «Волга» уже катила по свежевымытым и пустынным улицам, обгоняя ползущие вереницы поливальных машин.

Какое-то время за этим такси на приличном расстоянии следовала другая, такая же желтая с черными шашечками «Волга». Но на одном из перекрестков этот автомобиль свернул и, увеличив скорость, помчался в восточную часть Москвы. Там, над окраиной многомиллионного города, уже начал брезжить рассвет.

Телефон звонил как проклятый, но Гордеев не реагировал.

«Кто бы это мог быть?» – подумал он сквозь сон.

На очередной, может быть уже десятый по счету, звонок Гордеев наконец ощупью нашел телефон и поднял трубку.

– Алло, – сказал он, но в ответ услышал короткие гудки.

– Не дозвонились, – вслух констатировал он и, положив телефонную трубку, откинулся на кровати.

Какое-то время Юрий с закрытыми глазами полежал на спине. Потом, когда его глаза открылись, он стал смотреть в потолок. Там, над люстрой, паук развесил свои живописные сети. Юрий сознательно не сметал эту паутину, хотя Стелла всякий раз, когда пыталась навести в квартире порядок, собиралась это сделать. И Гордеев постоянно ее останавливал, приводя самые невразумительные доводы.