Его чуть не порешили тут же, забыв, что, действительно, только он может связаться с Бухгалтером. Кричали до хрипоты, брызгали слюной, хватали его за грудки, чуть не били.

Сошлись на следующих долях: по двадцать процентов каждому.

– А Бухгалтер? – напомнил Вагик.

– Фиг ему!

– Грохнем его! – заключил Мурза.

К десяти часам в кабинете хозяина казино сидели шестеро: сам Баграмов, нервно поглядывающий на телефон, Амир, Шамиль, Мурза, Вахид и… Старик, которого в самом деле звали Аслан. Каким чудом он ухитрился ночью получить постановление суда или прокурора об освобождении из-под стражи – неизвестно. Но теперь проценты снова надо было делить, и Вагик вполне резонно рассудил, что, скорее всего, без процентов, а возможно, и без всего остального, останется именно он.

Купюры, оставленные Бухгалтером, проверили аж в четырех банках. Самым строгим образом. Все было чисто.

Тишина была такая, что даже мухи не летали. Поэтому, когда телефон зазвонил, казалось, что застрочили из крупнокалиберного пулемета.

Это был Бухгалтер.

– Ну, я понимаю, что вы все согласны, – сказал он после любезных приветствий. – Итак, встречаемся возле памятника Пушкину через десять минут. Там все и обсудим. Я надеюсь, вы приготовили деньги?

– Какие деньги? – не понял Вагик.

– Настоящие. Американские деньги.

– Он говорит про деньги, – закрыв трубку, обратился к своим хозяевам Баграмов. – Доллары.

– Понятно, – кивнул Старик. – Сколько?

– Сколько? – повторил вопрос в трубку Вагик.

– Миллион двести тридцать восемь тысяч, – выпалил точную цифру Бухгалтер.

Вагик понял, что повторить эту сумму чеченам он не в силах.

– Это очень дорого, – промямлил он.

– Мне так надоело с тобой прощаться, – угрожающе сказал Бухгалтер.

– Он просит миллион двести тридцать восемь тысяч, – упавшим голосом сказал Вагик чеченам.

К его удивлению, чечены не взбесились, не возмутились даже.

Только Старик сказал:

– Спроси, сколько он напечатает?

– А сколько вы напечатаете?

– Вот так я тебе и сказал по телефону. Вообще не сечешь? Приезжайте к Пушкину, обсудим.

И трубка отрывисто загудела.

Хотя памятник Пушкину был как раз напротив казино, вся компания уселась в машины и несчастные сто метров тащилась в пробке.

Бухгалтер с телохранителем сели в машину Вагика.

– Ну, а где остальные?

– Они здесь. Они в других машинах.

– Значит, нам придется сесть в одну.

Кое-как втиснулись в «мерседес» Вахида, телохранителей пришлось отправлять на других.

– Давайте к МГУ, – махнул рукой Бухгалтер. – А мы по дороге поговорим.

– Говори, – сказал мрачный Мурза.

– Значит, так. У меня есть полторы тонны бумаги. Мы сейчас по дороге заедем и посмотрим. Сделана в Германии, водяные знаки, лавсановые ворсинки, все, как доктор прописал. Она мне обошлась в двести тысяч. С вас я возьму триста. Честно?

– Говори.

– Теперь оборудование. Нашел я конторку – там почти все можно купить. Но, черти, дорого просят. Семьсот тысяч за все сканеры, станки, прессы, проявители и изотопные облучатели. Мы в эту конторку заедем, вы сами сможете с ними поговорить. Теперь краска. Нужна, как вы понимаете, специальная. У меня нет только светло-бордовой. Можно и без нее – детектор ее не считывает. Но небольшая опасность есть. Мне обещали достать за пятьдесят штук. Я сказал, что подумаю. Краска, без светло-бордовой, обойдется в двести тысяч. Итого получается…

– Лимон сто штук, – сказал Старик.

– Верно. Умеете считать, – похвалил Бухгалтер. – Остался резательный станок. Он-то как раз и стоит сто тридцать восемь тысяч. Итого…

– Сколько напечатаешь? – спросил Амир.

– Да чего там мелочиться – все полторы тонны и напечатаю. Это без отходов – брак, обрезки, то, се, получится где-то тонна четыреста килограммов. А вот сколько это будет в купюрах?

Чеченцы задумались. Никто на вес деньги не мерил. Но получалось все равно много.

– Не знаете. Хорошо. Я вам скажу. Это получается тридцать семь миллиардов. Чуть больше.

Чечены наморщили лбы, пытаясь сообразить, много это или мало?

– В переводе на доллары по нынешнему курсу – два миллиарда с хвостиком, – подсказал им Бухгалтер. – Со всеми естественными потерями – продажа, обмен, риск – получается два миллиарда чистыми.

Хозяева не удержались, расплылись в улыбках, но Бухгалтер их сразу охладил.

– Я беру ровно половину. Если вам не нравятся мои условия, я попрошу вас высадить меня у ближайшего метро.