Шрифт:
Ее привезли домой. Войдя в квартиру, омоновцы распределились по комнатам, а Евтюхов стал требовать у Жени записку.
– Я же сказала, я ее сожгла!
Евтюхов посоветовал подумать.
– Я сожгла ее на кухне!
– Ключи от квартиры!
– Что?
– Ключи от квартиры давай, корова! – замахиваясь на нее, рявкнул Евтюхов.
Женя отдала ему ключи.
Евтюхов по-хозяйски прошелся по квартире. Принес два пустых чемодана, бросил на пол перед Трегубовой.
– Снимай сапоги, шубу. Всю теплую одежду из шкафов складывай сюда! Поворачивайся живее, чего уставилась?
На кухне затрещал телефон. Женя хотела подойти, но ее грубо толкнули обратно в комнату.
– К телефону больше не подойдешь.
Один из охранников снял трубку:
– Да! Кто говорит? Она не может подойти. Что передать?
Когда Евгения сложила в чемоданы всю теплую одежду, Евтюхов придирчиво осмотрел остатки гардероба. Отобрал и бросил на кровать халат, спортивный костюм, кофту и юбку.
– Хватит с тебя. Если еще что понадобится, только с моего разрешения.
Чемоданы он вынес в прихожую, намереваясь забрать с собой. Что не поместилось – приказал унести из спальни в соседнюю комнату, где разместились охранники.
– Где твой щенок?
– У нас нет собаки, – удивленно глядя на Евтюхова, ответила Женя.
– Дурочку строишь?
Хлесткий удар по щеке заставил женщину ахнуть от боли. Слезы сами покатились из глаз.
– Я спрашиваю, мальчишка где?
– Уехал. К бабушке.
– Кто еще в квартире живет?
– Больше никто.
– Теперь можешь спокойно сидеть и реветь. Из комнаты ни шагу. В туалет захочешь – свистни охране, они проводят.
…Остаток дня Женя провела, лежа в кровати. Накрывшись с головой толстым ватным одеялом, она делала вид, будто крепко спит. Сначала охранники то и дело проверяли, чем она занята, часто без стука открывали дверь и осматривали комнату. Потом постепенно привыкли и стали заглядывать гораздо реже.
Когда стемнело, Евгения выскользнула из кровати и натолкала под одеяло подушек.
«В темноте не разберешь, лежит кто-то или нет», – думала она.
Затем она оделась, стараясь не шуметь. Поверх теплого спортивного костюма с начесом натянула юбку и шерстяную кофту, сверху накинула черный махровый халат. Из гостиной в спальню доносился шум трибун и заводные крики весельчака Николая Фоменко – это охранники смотрели по телевизору популярную программу «Титаны реслинга». Охранники оживленно комментировали происходящее на экране.
«Взять с собой документы, деньги! – лихорадочно соображала Евгения. – Паспорт, офицерский билет Игоря… Что еще?»
Она вытащила из-под стопки простыней и пододеяльников пакет с документами. Приводя в порядок квартиру после первого обыска, она сунула документы в комод вместе с постельным бельем и почти забыла о них. Теперь пригодилось… Если бы тогда она положила их на место, в секретер в гостиной, забрать их с собой не было бы ни малейшей возможности.
Евгения сунула пакет с документами под одежду. Затем подошла к окну, с трудом открыла двойную форточку. В лицо ей пахнуло морозным ветром. На улице было очень холодно. Женщина наступила коленом на подоконник и посмотрела вниз.
Квартира находилась на втором этаже сталинского дома, и ее тюремщикам даже в голову не могла прийти мысль, что окном можно воспользоваться для побега. Это было почти нереально даже для тренированного мужчины, что уж говорить о хрупкой женщине? Но окно спальни выходило не во двор, где дворники чистят снег и скребут асфальт, а на пустырь. Там, метрах в трех от дома, протекал неширокий ручей, почти канава. Летом берега канавы покрывали высокие кусты лозы. Сейчас из-под снега торчали кое-где невысокие красные ветки. За зиму наметенный двухметровый сугроб сровнял канаву с землей.
Евгения взобралась на подоконник, наклонилась, сделала глубокий вдох, оттолкнулась обеими ногами и прыгнула вниз, как прыгают с трамплина в воду…
– А-ах!
Глубокий сугроб, покрытый сверху тонкой коркой наста, хрустнул под ней и осел. Ветки упруго прогнулись под тяжестью тела, но не сломались. Женщина провалилась в снег по самые плечи, но удар оказался мягким, почти неощутимым, словно она прыгнула в подушки.
Выбравшись из сугроба, стуча зубами то ли от холода, то ли от страха, Женя обнаружила, что потеряла один тапок. Пошарила руками в снегу, но в темноте ничего не нашла.
Стиснув зубы и представляя, что она бежит босиком по раскаленному песку на южном пляже, женщина побежала по тропинке мимо гаражей, мимо ограды детского сада к дому подруги. Она жила по соседству, на той же улице.
«Только бы она была дома!!!»
Но в тот вечер судьба ей покровительствовала. Подруга открыла дверь и с изумлением уставилась на окоченевшую фигуру в махровом халате, залепленном снегом, в одном тапке.
…Через несколько часов – раньше, чем охранявшие ее люди успели поднять тревогу, – Евгения Трегубова в чужой одежде, в парике, с паспортом подруги в сумочке и билетом, купленным на чужое имя, вошла в купе проходящего поезда Владивосток – Москва.