— Тогда мы сможем увидеть спутник невооруженным глазом. Представь, вдруг там кишит жизнь, так же, как и на Земле! А может, это только робот… Вариантов полным-полно. Может, он далеко собрался.

— В другую солнечную систему? — спросила Лидия.

— Хотя бы.

— А почему он пролетает здесь?

— Может, он и не собирался лететь именно здесь. Может, мы их совсем не интересуем. Он просто пролетит мимо и отправится по своим делам куда-нибудь совсем в другое место, еще дальше, мимо нашей захолустной планетки.

— Тогда, — подумав, сообщила Лидия, — я заберусь куда-нибудь повыше, например, на крышу самого высокого небоскреба, и помашу им. И они будут знать — если кто-то оттуда вдруг вздумает взглянуть сюда, — что мы здесь тоже существуем.

— Точно, — сказал папа. — Так и сделай.

Когда Лидия была маленькой, днем она спала на диване, рядом с большим зеркалом. Засыпая, она часто видела в зеркале шустрых большеголовых существ, не похожих ни на людей, ни на знакомых животных. Они подмигивали и говорили на языке, которого Лидия никогда не слышала, — но она хорошо их понимала. Со временем существа исчезли и никогда больше не возвращались. Понемногу она забыла, о чем они разговаривали. Но Лидия научилась играть в зеркало, как в игру, — может быть, именно из-за тех существ. Поначалу она смотрела себе в глаза, как будто не зная, что они ее. Потом стала ходить с зеркалом в руке по комнатам. Она смотрела только в зеркало, не по сторонам, стараясь не натыкаться на мебель. Это было ужасно увлекательно.

Когда другие дети гоняли во дворе мяч, Лидия уходила на улицу с маленьким зеркальцем. Но она смотрела не на свое отражение, как обычно делают девчонки. Она бродила по улицам и скверам, разглядывая сквозь зеркальце небо, облака, трубы и кроны деревьев. Так они казались намного интереснее.

Мир в зеркале был точно такой же, как и отражаемый, — и все-таки другой. На поверхности зеркала что-то менялось: левое превращалось в правое, и наоборот. Зазеркальные дома, улицы и деревья нельзя было заменить настоящими.

На пятнадцатилетие Лидия попросила в подарок большое зеркало. Папа заказал его специально для нее. У зеркала была ручка длиной в двадцать метров и прочная подставка. Его погрузили в море таким образом, что Лидия с берега могла вручную поднимать его, опускать, переворачивать и регулировать угол наклона.

Лидия сидела на берегу и вертела зеркало. Она разглядывала зазеркальные волны и зазеркальные облака в зазеркальном небе. Безоблачными ночами звезды светили в ее зеркало через световые годы. Иногда, когда наступал полный штиль — зазеркальный штиль, — она ставила зеркало параллельно поверхности моря, так что два зеркала смотрели вглубь друг друга и в обоих зеркалах открывалась одна и та же бесконечность.

Когда в одну из таких ночей случилось полнолуние, Лидия направила зеркало на лунный блик. Луна отражала Солнце, а море Луну, и в ее собственном зеркале светилось отражение отражения. Глаза у Лидии тоже сияли. Это была ночь Зеркального Сияния.

Часто и Сулеви приходил посидеть на берег.

Лидия сказала:

— Знаешь что? Мне иногда кажется, что мир, который мы видим в зеркале, такой же правильный и настоящий, как и мир с нашей стороны. Мы здесь думаем, что там — только отражение. А может, они там думают то же самое о нас.

— Что-то не верится, — сказал Сулеви.

— Почему? Каждый раз, когда я гляжу в зеркало, я вижу, как другая Лидия смотрится в свое зеркальце с другой стороны. Может, она тоже думает, что наш мир — отражение ее мира и что из нас двоих как раз она — настоящая и первоначальная Лидия.

— Зеркала — это всего лишь зеркала, — сказал Сулеви. — Забудь о них. Нет в них ничего таинственного.

— Я думаю, — тихо продолжала Лидия, — что каждое зеркало — дверь в другой мир. Но как доказать зазеркальной Лидии, что я, по другую сторону зеркала, — настоящая, а не только ее отражение? Она ведь всегда убирает зеркальце в тот же миг, что и я. И больше не видит ни меня, ни этого мира.

— Пусть она думает все что угодно, — сказал Сулеви. — Для меня ты и только ты — настоящая и первоначальная Лидия. И ты никуда от меня не исчезнешь.

— Я — ее зеркало, а она мое, — сказала Лидия задумчиво.

И Лидии по обе стороны зеркала подумали об одном и том же: где правда, где — нет, и чем они отличаются друг от друга.

— Боже мой, Лидия, забудь о зеркалах и подумай обо мне, — сказал Сулеви. — Зеркало никогда не скажет тебе того, что скажу я.

— Скажи, — прошептала Лидия и забыла о зеркалах.

Каждое утро Сулеви завтракал и читал утреннюю газету. Так повторялось изо дня в день — сначала газета, потом завтрак: каша, кофе, апельсиновый сок. В тот день в газете писали об изменениях в системе налогообложения, понижении давления и ахилловых сухожилиях у метателей молота. Сулеви поднял взгляд от газеты и заметил, что с глазами что-то случилось. Он стал все видеть по-другому. Когда он смотрел на свою правую руку с ложкой, рука казалась многослойной, словно к руке из плоти и костей вдруг добавилась еще одна, похожая на тень.