Герцогиня опустила монокль и ледяным тоном произнесла:

— Я не давала вам разрешения сидеть в моем присутствии.

— Но вы же не хотите держать меня по стойке «смирно»?..

— Именно этого я и хочу. Наша беседа закончится, как только вы откажетесь выступать в роли свахи моего сына.

Тесса крепко сжала дрожащие руки.

— Прошу прощения, но у меня с вашим сыном имеется договоренность, — сказала она максимально равнодушно, как только могла. — Любое решение по прекращению ее действия должно учитывать и его мнение.

— Дерзкая девчонка! — вырвалось у герцогини.

— Вы мне льстите, — проговорила Тесса. — Уже много лет никто не считает меня настолько юной, чтобы обращаться ко мне как к девочке.

— Это вовсе не лесть! Всем известно, что вы старая дева.

Тессе пришлось приложить значительное усилие, чтобы проигнорировать оскорбительный тон герцогини и сохранить на лице безмятежную улыбку.

— Вряд ли можно сохранить в тайне тот факт, что я не замужем.

Герцогиня окинула ее ледяным взглядом и сквозь зубы процедила:

— Да как вы смеете разговаривать со мной столь дерзким тоном?! Если бы у вас была хоть крупица ума, вы бы дрожали в страхе от того, что я могу с вами сделать.

Тесса судорожно сглотнула. Она хорошо знала, что герцогиня обладала достаточным влиянием, чтобы навсегда погубить ее. Потом ее взгляд упал на лежавшую рядом с герцогиней газету, и тут ее осенило — идея ухаживания за многими девушками показалась аристократке унизительной.

— Я вовсе не хотела обидеть вас, — пробормотала Тесса.

— Мисс Мэнсфилд, в ваших услугах здесь больше не нуждаются, — сухо оборвала ее герцогиня.

Подходя к дверям гостиной, Тристан услышал резкие слова матери и тут же вскипел от негодования. Ведь он просил ее не вмешиваться! Было совершенно очевидно, что мать решила действовать за его спиной. Сдерживая гнев, он вошел в гостиную и увидел рассерженную мать и мисс Мэнсфилд, которая тут же встала и, сделав реверанс, гордо вскинула подбородок. Несмотря на внешнюю браваду, алый румянен на щеках говорил о смятении в ее душе. Судя по всему, мать сурово ее отчитала.

Вспомнив о приличиях, Тристан поклонился:

— Мисс Мэнсфилд, какой приятный сюрприз!

Губы герцогини скривились в сардонической улыбке.

— Мисс Мэнсфилд решила доставить нам удовольствие своим визитом.

У Тристана не было ни малейших сомнений в том, что именно мать вызвала мисс Мэнсфилд на аудиенцию.

Тесса взглянула на герцога и сказала:

— Ваша светлость, мне пора уходить.

— Да, я понимаю.

Было совершенно ни к чему делать ее свидетелем семейных дрязг.

Герцогиня презрительно фыркнула:

— Тристан, ты должен освободить ее от глупых обязанностей свахи. Только я могу заниматься поисками подходящей невесты для тебя.

— Как? Если мне не изменяет память, вы, матушка, сами отказались искать супругу для меня.

Герцогиня театральным жестом указала на газету рядом с собой:

— Вот! Слухи о твоем неслыханном сватовстве к двум десяткам невест уже достигли скандальных газет!

Ее голос дрожал от негодования.

— В этом нет ничего нового, — равнодушно пожал плечами Тристан. — Вот уже несколько недель слухи обо мне не сходят с их страниц.

Герцогиня гневно отшвырнула от себя газету.

Все это время Тесса переводила неуверенный взгляд с герцогини на ее сына и обратно.

Черт возьми, думал Тристан, матушка и впрямь намерена настоять на том, чтобы все было так, как хочет она, даже если в результате это приведет к некрасивой сиене.

Повернувшись к мисс Мэнсфилд, он сказал:

— Завтра я заеду к вам, чтобы обсудить наше дело.

— Дело? — возмущенно переспросила герцогиня. — Как ты можешь так холодно говорить о женитьбе — как о… деле?!

— Женитьба — это мой долг, не более того, — ответил Тристан.

— Это еще и чувство, веление сердца… Когда мы с твоим отцом….

— Хватит, матушка, — остановил ее Тристан.

Герцогиня отвернулась. Для него было загадкой, почему мать продолжала горевать о человеке, который даже не заслуживал ее любви. Она предпочла забыть многочисленные прегрешения покойного мужа и часто говорила о нем с нежной любовью. Упорное нежелание сына соглашаться с ее словами о покойном отце оставалось предметом постоянных трений между ними, и все же Тристан не мог заставить себя потакать иллюзиям матери.