Шрифт:
Следующий звонок раздался совсем поздно, чуть ли не в двенадцатом часу. Голованов, постучав, заглянул в спальню и увидел, что Татьяна, так и не сменив еще милицейской своей формы на домашнюю одежду, лежит на постели, бездумно глядя в потолок, по которому бегают блики света от фар проезжающих машин.
Поняв, что она не спит, он протянул ей телефонную трубку и, показав на себя пальцем, приложил его к губам: мол, меня тут нет. Сам же, вернувшись в коридор, поднял параллельную трубку, включив запись.
– Танька! Как у тебя дела? – услышал он возбужденный и явно нетрезвый женский голос.
– Господи… – умирающим тоном отозвалась Татьяна. – Это ты, Элка? А мы уже все с ума сошли… Ты откуда?
– Это сейчас не имеет никакого значения. Слушай меня. Очень мало времени. У меня пока все в порядке.
Она говорила торопливо, словно боясь, что ее прервут и она не успеет сказать все нужное. Но реакция Татьяны была замедленной, поэтому говорила она расслабленно и тягуче.
– Послушай ты, Элка, ну так же нельзя в самом деле… Мы все с ног сбились, когда ты пропала… Ты у бандитов? Тебя все ищут!
– Так, не перебивай! Меня искать не надо, со мной полный порядок. Почти. Я потом тебе все расскажу. Не ищите. Ни в коем случае. У меня мало времени. И не волнуйся! Слышишь, Танька?
– Ты – сумасшедшая, пропала и ничего не сказала. Ваню сегодня убили. Ты меня слышишь, Элка? Ты где? Ты куда пропала? Я не слышу тебя! Ответь.
И вот тут раздались короткие гудки отбоя. Голованов положил свою трубку и записал номер, высветившийся на определителе. Где-то в центре. Потом заглянул в спальню.
Держа трубку на отлете, Татьяна поднималась и смотрела на телефон ничего не понимающим взглядом.
– Мы сейчас проверим, откуда был звонок, Татьяна Кирилловна, – сказал Голованов, забирая у нее трубку. – Главное, что она жива. Можете теперь раздеваться и ложиться в постель. Я буду там, – он показал большим пальцем себе за спину. – Надеюсь, больше сегодня никто звонить не будет. Засыпайте спокойно.
Сам же, вернувшись к телефону, положил трубку на место, а из кармана достал свой собственный «мобильник».
Старина Макс оказался на месте. Он вообще предпочитал свое общение с дюжиной компьютеров, расставленных в секретном помещении «Глории», осуществлять по ночам. Говоря словами поэта, «когда все доброе ложится, а все недоброе встает». Именно в эти часы – кого там, Быка или какого другого зверя? – великий хакер Макс шлялся в Интернете, поглядывая, что бы прибрать к рукам. Мастер он был, конечно, непревзойденный, это бесспорно. Хотя внешне являл собой чудовище – толстое, независимое, с нечесаной бородой.
– Макс, как говорил наш общий знакомец, слухайте сюды. Запиши номер и постарайся вычислить, чей он. Дело срочное. Как отловишь, буди шефа, а он пусть сам решает, надо ли информировать дядьку. Я – на «мобильнике».
Денис позвонил где-то уже в третьем часу. И только потому, что знал: Сева не заснет, пока не услышит разрешения на то.
– Все в порядке, – сказал Денис. – Это номер ночного клуба в районе старого Арбата. Поехал Крот. Отдыхайте.
Ну, если в дело вошел Алексей Петрович Кротов, у которого во всех сомнительных и очень сомнительных местах столицы имелась собственная агентура еще со времен его работы в органах, значит, можно быть спокойным: абонента вычислят…
Глава десятая. ЖИЗНЬ В РАЮ
Олегу Авдееву доложили о той панике, что поднялась в Генеральной прокуратуре, когда громыхнуло у дома напротив. Как забегали! Все это было бы интересно, если бы не постоянные, бесконечные грубые ошибки. Ну да, громыхнуло. Но должно было громыхнуть гораздо раньше! До того, как эта падла побывала у прокурора! А теперь что? Ну убрали, а какой Синий может расписаться за то, что стало известно прокурору? Три шкуры нужно спускать за такую старательность!
И надо ж было так день испортить!…
Что– то в последнее время мальчики стали вообще скверно работать. Постоянные сбои, неудачи. Хоть тут хватило ума честно доложить, что лажанулись с этим Шацким, не стали врать и выкручиваться. А то бы Олег Никифорович устроил им крещенский праздник. Это ж надо! Опытного исполнителя одной пулей отправить к едрене фене. И оружие его забрать. Рассказать кому, так не поверят. Ну исправились, ладно…
Ничего не ладно! Снова разъярился Авдеев. Совсем получилось неладно! Не мочить надо было гада, а брать и колоть, чтоб твердо знать, зачем его понесло в прокуратуру. Вот теперь сиди и гадай.