Музыка стала громче, женский голос из-за гроба произнес фамилию Силина, после чего этот блестящий образец современного дизайна уплыл в темноту.

Элину вывели во двор к джипу.

Все. Ритуал завершился. Парень с золотым браслетом на правой руке вернул ей сумочку и сказал, что на квитанции написано, когда и куда нужно подъехать потом за урной с прахом. И добавил без всякого выражения:

– Если появится желание.

И вот эта фраза, отчетливо поняла вдруг Элина, поставила точку над всей ее прошлой жизнью.

Но ведь и новая не началась! Или она сама в этом виновата? Но тогда, может быть, ее отпустят? Может, она больше не нужна никому?

Не очень вежливый, но решительный жест черного парня показал ей, что все не так. Он помог ей подняться в машину, сел рядом, захлопнул дверь и сказал водителю:

– Обратно.

Минут сорок спустя машина снова въезжала в широкие железные ворота усадьбы в Успенском.

Зоя открыла ей дверь, впустила в вестибюль и тут же ушла, не сказав ни слова. Элина вошла и увидела на верхней ступеньке лестницы медленно спускающегося к ней Олега. Он был в безукоризненном черном костюме и ослепительно-белой сорочке.

Она стояла у подножия широкой лестницы. Олег спустился, взял ее за руку. Спросил:

– Все закончилось благополучно?

Она кивнула, не поднимая вуали.

– Я так понял, что был вчера крепко наказан? – спросил тихо, без эмоций.

– Это я была страшно наказана… – прошептала она.

– Ну-ну, не будем, – второй рукой он погладил ее ладонь. И резко крикнул: – Зоя! В чем дело? – И когда та появилась, сердито приказал: – Помоги раздеться, проводи, и – к столу! – И уже одной Элине добавил: – Надо же хоть помянуть… по-христиански…

А Элина подумала, что, может быть, далеко не все еще так ужасно, как ей представлялось…

За обедом они были вдвоем. Начальник службы безопасности так и не появился. Возможно, он был занят своими профессиональными делами, не исключено, что его присутствие было бы сейчас в тягость и хозяину, и Элине, так нерасчетливо завершившим свое вчерашнее близкое знакомство. Во всяком случае, теперь, один на один, Элина чувствовала себя непринужденно. Она осталась в своем траурном платье и это – она заметила – понравилось хозяину. Сидели друг напротив друга, сами за собой ухаживали, никто посторонний им не мешал.

Они сразу перешли на «ты» и разговор вели о несущественных пустяках. Олег расспрашивал ее о прошлой жизни, о муже, каков он был. Ей теперь уже нечего было скрывать, дело-то действительно прошлое, но о других своих мужчинах она промолчала, да и хвастаться особо было нечем. Незаметно вернулись ко вчерашней ночи, и Элина созналась с улыбкой, что вела себя глупо, ну и за то, естественно, пострадала.

Она себя не видела со стороны, но, вероятно, в этом своем трауре выглядела столь забавно и соблазнительно, что взаимные симпатии, возникшие во время фривольных воспоминаний, неожиданно прервали их обед и увлекли на один из широких диванов, стоящих вдоль стен празднично освещенной столовой. Полуснятые одежды придавали пикантность и дополнительную страсть соитию, а уж Элина на этот раз постаралась доказать Олегу, что его сомнения не имеют под собой ни малейшей почвы.

И совсем как должное, в промежутке между любовными упражнениями, восприняла она его предложение в один из ближайших уик-эндов просто так, для собственного удовольствия, слетать куда-нибудь в Голландию, что ли, немного развеяться от тягости последних дней и недель, благо с паспортом у нее все в порядке, а проставить нужные визы – дело минутное. Да и самолет свой. Вот уж воистину – райская жизнь! И Олег, оказывается, вполне может быть ласковым. Да и она, что называется, в самом соку!

…Татьяна смогла дозвониться до Грязнова лишь в конце рабочего дня. Он весь день где-то мотался, приезжал, снова уезжал, собирал совещание. Словом, был загружен под завязку. А теперь наконец срочные дела немного отпустили, он вместе с Турецким, с которым обсуждали не менее, кстати, важные проблемы расследования убийства Шацкого, сидели в кабинете и пили черный кофе.

Людмила Ивановна сказала Татьяне, кто сейчас у Грязнова, и попросила подождать у трубки. Наконец соединила.

– Татьяна Кирилловна, вы еще здесь? Кофе не желаете? – Голос у Грязнова был бодр, словно никакого напряженного дня и в помине не было.

– Я бы с удовольствием, но у меня опять новости.

– А вот и обсудим, заходите. У меня Александр Борисович, надеюсь, он не помешает?

– Может статься, совсем наоборот. Новости от Элины.

Они действительно пили кофе из больших чашек. Но ей налили в маленькую. Кофе был хороший, ароматный. Однако в кабинете к нему явно примешивался легкий такой, похожий на коньячный запашок. И подозрения Татьяны подтвердились, когда мужчины, забывшись, едва не чокнулись своими чашками. Она постаралась не заметить их нечаянной ошибки.

– Так в чем же дело? Что за новость? – сосредоточился на деле Турецкий. – Если это, конечно, не ужасная семейная тайна.

– Да уж нынче кругом одни сплошные тайны, – вздохнула Татьяна. – Вы, наверное, в курсе, что она вчера поздно ночью мне звонила. Звонок был странный. «Не ищите, у меня все в порядке. Не волнуйтесь». И все. Будто ее кто-то за руку держал, не давал лишнего слова сказать. А недавно, может, с час назад, снова позвонила. Уже спокойным голосом, не пьяным, как вчера, объяснила…