Шрифт:
Мирза уловил азербайджанский акцент и заговорил по-тюркски.
Лавочник и впрямь оказался азербайджанцем, эмигрантом. Он испытывал искреннее дружеское расположение к человеку, так хорошо знавшему его родной язык.
— Кулахи я шил сам, выбирайте какой угодно. А костюмы все подержаны.
Мирза выбрал себе кое-что из одежды и, расплатившись, спросил, кивком показав на «Бахтар»:
— Нет ли в Мешхеде гостиницы поскромнее?
— Вы приезжий?
— Да.
— Откуда, позвольте спросить?
— Сегодня приехал из Горгана.
— Вы хорошо говорите на языке азербайджанцев.
— Я жил и учился в Гандже… — скромно сообщил Мирза.
Услышав о Гандже, лавочник еще больше оживился. Можно было подумать, что перед ним стоит не чужестранец, а близкий родственник.
Лавочник был одним из обманутых, потерявших и родину, и близких. Он хорошо знал, каково одному на чужбине…
— Дорогой мой, — произнес он нараспев, — не утруждайте себя поисками гостиницы. Вон на той улице, Боло-хиабан, есть чайхана азербайджанцев. Хозяин ее — Али Акбар, добрый человек. Он обязательно подыщет вам подходящее жилье.
— Я очень благодарен…
— Идите, идите к нему… Там вы найдете приют.
Мирза направился к азербайджанской чайхане.
Али Акбар — смуглый, жилистый, с огромными усами мужчина был одет в просторную черную кавказскую рубашку и обут в чевы [3] . Вид у хозяина был гордый, самодовольный.
Мирза вежливо поздоровался и, передав привет от продавца кулахами, объяснил Али Акбару цель прихода.
— Я ведь тоже из Ганджи… — грустно покачал головой азербайджанец.
3
Чевы — национальная обувь, шитая из белой кожи.
Потом в глазах его вспыхнул радостный огонек, а надменность как рукой сняло.
— Значит, вы жили в Гандже? — продолжал хозяин.
— Я учился там четыре года…
— Четыре года! — прошептал Али Акбар.
Чему он удивился: такому сроку или человеку, который явился из его родного города…
— Ганджа… Очень хороший город…
Мирза собрался было сказать несколько лестных слов о родине азербайджанца, но внезапно радостный огонек в глазах Али Акбара погас. Он настороженно взглянул на гостя и, помолчав, спросил:
— Кого же вы знали в Гандже?
Мирза назвал несколько имен видных мусаватистов [4] и радостно заулыбался, узнав, что с ними, оказывается, был знаком и Али Акбар.
— Да, да, — одобрительно кивал головой хозяин чайханы, — это замечательные люди! Благодарение аллаху, у вас были хорошие друзья!
— Я и о вас слышал… — почтительно сказал Мирза.
Хозяин, кажется, поверил этому. Да, да, он тоже был одним из знаменитых деятелей мусаватистского движения! У себя на родине Али Акбар много делал во имя «нации», но потом пришлось… бежать в Иран.
4
«Мусават» — контрреволюционная, буржуазно-помещичья, националистическая партия в Азербайджане. Находилась у власти до 1920 г.
— Я прошу вас выпить пиалу чая…
Мирза поблагодарил хозяина. Неужели его лестный отзыв побудил Али Акбара быть таким гостеприимным?
— Садитесь, пожалуйста…
По знаку хозяина мальчишка в обтрепанной старой одежде принес поднос с угощением и чай.
— Пейте, дорогой… Берите халву…
Али Акбару понравился этот одинокий юноша: чем не дармовой работник! Хозяин изучающе оглядывал гостя. Чужестранец с завистью посматривает на коврик. Устал с дороги… Куда ему деться в Мешхеде?
А Мирза, ловивший на себе взгляды азербайджанца, думал о том, что чайхана Али более надежный приют, чем гостиница «Бахтар». Во всяком случае здесь он был бы в гуще городской жизни. Да и приметить его будет труднее.
А хозяин, словно отвечая на его размышления, уже предлагал доброжелательно и степенно:
— Если тебе негде жить, оставайся у меня. Здесь и чайхана, и харчевня, и гостиница. Живи сколько хочешь. Только…
Мирза почтительно наклонил голову:
— Хорошо, хозяин…
Али Акбар чуть заметно усмехнулся: это было согласие на все, что он теперь прикажет.
Хозяин не ошибся.
Мирза исправно выполнял любую работу и в чайхане, и в харчевне. Это не так уж плохо, думал он, если иметь в виду, что в Мешхеде человек, особенно чужестранец, ценится не дороже дворняжки. В общем, Мирза был доволен: есть крыша над головой, а для начала это самое главное!
Уже второй месяц он работал без какого-либо вознаграждения, только кров и еда. Конечно, он пришелся бы по душе самому скупому хозяину. И Али Акбар все больше ценил своего помощника. Мирзе уже доверялось получать плату с посетителей. Правда, кое-какие свои делишки Али Акбар пока скрывал от Мирзы. Но от внимательных глаз юноши, конечно, не укрылась главная прибыльная «статья» Али. Это было одно из тех «увеселительных заведений» Мешхеда, которые, в отличие от публичных домов, действовали втайне от властей, избегая налога.