Впереди, в самой непосредственной близости возникла тень, словно просто материализовалась из ничего. Потребовалась бесконечно малая доля секунды, чтобы определить, что это враг. Китайцу на это потребовалось и того меньше. Только его ошибка заключалась в том, что он решил убить противника очередью из автомата.

Как ни странно, но на это нужно, на целое мгновение больше, чем для того чтобы сблизиться вплотную и воткнуть штык, ведь противнику еще нужно вскинуть оружие, банально прицелиться, нажать на курок, для чего нужно стоять ровно иначе не попасть. Отбив автомат китайца в сторону, как бесконечно давно учил его инструктор Коржаков, Вадим обратным скользящим движением полоснул противника штыком по горлу.

Дальнейшие действия также исполнялись на автомате. Газ несколько рассеялся, стало видно чуть дальше, и заварилась такая каша что уже и не разобрать кто где. Стреляли все и всюду, стрелял и он, пробираясь вместе со всеми вперед сквозь завалы порушенных зданий. Рядом то и дело бухали взрывы, обдавая землей и камнями.

Вот вздрогнул и упал Очкарик…

Отлетел от взрыва гранаты Бурый…

Перекачанные наркотой нарки казалось, вообще не обращали внимания на раны, для обычного человека смертельные. Сбитые пулей или осколком, они вставали и, уже не скрываясь, с криком бросались вперед на врага. Даже очереди в упор не оказывали на них действия. Нарки успевали добраться до своих убийц и убивали их кто как, кто тоже очередью в упор, кто штыком, а кто, отбросив автомат, душил противника голыми руками.

"Им явно что-то постороннее в героин добавляют", — невольно подумал Вадим, наблюдая одну из таких сумасшедших сцен превращения нарка в безбашенного берсеркера.

Штрафники, неся потери, продолжали наседать, метр за метром, метр за метром, пядь за пятью отвоевывая захваченную землю назад… Останавливаться ни в коем случае нельзя.

Над головой застрекотали Ка-52 и Ми-28, взбивая дымовую завесу лопастями и зафигачивая по, только им, непонятно в каком режиме, виденному противнику, серии неуправляемых ракет, а также строча из автоматических пушек и пулеметов. Хорошая поддержка. А главное – вовремя. Очень уж много китайцев. Движение застопорилось…

"Хорошо бы "катюши" поработали, — мимолетно помечтал Куликов, — но увы, мешают дома. Могут помочь только минометы, да артиллерия на колесах и гусеницах, ну и воздушная кавалерия".

Штрафники, воспользовавшись поддержкой с воздуха, предприняли очередной рывок, и вновь закрутилась карусель смерти, только и успевай стрелять, бросать гранаты, уклоняться от ответного огня и подарков в виде гранат.

Но в какой-то момент, движение вперед все равно застопорилось. Участок, который штрафникам требовалось преодолеть интенсивно обстреливался минометчиками. Вопрос только в том чьими? Потому как взрывы рвались как среди противника, так и на занятой территории.

Мина разорвалась совсем рядом, осыпав солдат щебнем и мусором. Совсем рядом с головой Куликова приземлилось хвостовое оперение минометной мины, так что он сперва шарахнулся в сторону, подумав, что эта какая-то граната. Вадим подобрал ее и перебросил Заречному, неожиданно оказавшегося рядом.

— Спасибо, — поблагодарил комбат.

Маркировка говорила, что мина русская и комбат начал отчаянно с кем-то ругаться по рации:

— Переведите огонь на сто метров севернее, на! Китайцы как раз там засели, на! А сейчас, на, вы бьете по своим, уроды!!! Но сначала бросьте на это же место, по которому вы без толку как долбанутые дятлы долбите, на, несколько дымовых серий! И китайцам дымку подбросить не забудьте, на!

Корректировки сработали и на изрытое взрывами пространство стали падать газовые шашки, а потом огонь переместился в указанную комбатом сторону.

— Вперед, за мной, на!

И снова штрафной батальон, а точнее то, что от него осталось, подпираемый "благонадежными" солдатами, пошел в атаку, и снова разгорелся кошмарный в своей жестокости и беспощадности бой, вплоть до рукопашных схваток, особенно когда приходилось брать здания, а гранаты уже давно все вышли.

В этот день смерть не забрала его с собой, как пугал Бурый, дескать, примеривалась к нему.

Сам он каким-то чудом уцелел после столь близкого взрыва гранаты. Контузия, конечно, есть, и бронежилет посекло, но маску противогаза даже не задело и других ран не наблюдалось. Бывает же.

"Видимо наши ангелы-хранители все еще с нами…" – подумал Куликов.

Штрафники в жестоком бою оттеснили-таки китайцев к самой воде и сейчас их добивали танкисты на своих Т-134, эскадрильи вертолетов и пехотинцы, предварительно разметав понтонные мосты, отсекая противнику подход подкрепления, ну и отступления тоже. А на катерах, коих потопили без меры, много не подвезешь. Да и не пытались, понимая, что первая попытка штурма не удалась и все нужно начинать по новой.

Большая часть оставшихся в живых штрафников засели в подвале театра оперы и балета, ими же и занятого в ожесточенном штурме. Трупы своих и китайцев снесли и уложили у входа по разные стороны.

На сегодня для них война закончилось. Оставшуюся работу доделают другие.

— Похоже, тут располагался передовой штаб, — предположил Куликов, показывая на стол с запыленными картами и радиостанцией на полу, сбитой и продырявленной автоматной очередью во время боя.

— Похоже на то, на, — согласился Заречный.