Итак, Лапшис отказался от денег. Этого в принципе и следовало ожидать. Хотя… возможно, стоило предложить ему не пятьдесят тысяч, а скажем, семьдесят? Нет. Сумма не имела значения. Лапшис отказался не от пятидесяти тысяч, он отказался в принципе. Он отказался от какого бы то ни было сотрудничества, в чем бы оно ни заключалось. Петров и Отаров были для него принципиальными врагами, и, пока они спокойно ходили по земле, он не мог свободно дышать.

Ну что же, подумал Роман Романович, если так, то Лапшис сам сделал свой выбор.

Следовало, конечно, переговорить об этом с Отаровым, но Петров и до переговоров догадывался, что скажет его компаньон. Тем не менее он достал из кармана мобильный телефон и набрал московский номер Отарова.

Тот отозвался не сразу, но, когда снял трубку, голос у него был спокойным и холодным:

— Слушаю вас.

— Юрий Георгиевич, здравствуй. Это Роман тебя беспокоит.

— А, Роман Романович, приветствую! Как дела, как жизнь?

— Жизнь — нормально, дела… об этом нам следует хорошенько поговорить.

— Ясно, понял. Я тебе перезвоню с другого телефона.

— Буду ждать.

Петров дал отбой и стал ждать. Отаров перезвонил примерно через полминуты.

— В чем дело, Роман? — спросил он без всяких предисловий.

— У нас проблема.

— Большая?

— Суди сам.

Роман Романович пересказал Отарову свой разговор с Лапшисом.

— Так, — сказал на это Отаров. — Проблема и в самом деле есть. Но не беспокойся, мы ее решим. Ты можешь меня встретить завтра в аэропорту?

— Ты прилетаешь из-за этой проблемы?

— Не только. Мне тут, в Москве, тоже кое-кто наступает на пятки. Мои ребятки наделали много глупостей. Нужно какое-то время переждать за бугром, пока все не утрясется.

— Понял. Вылетай, я встречу. Хотя… Ты знаешь, у меня завтра до вечера дела. Ничего, если я пошлю Регину?

— Без проблем. Как она там?

— Как всегда. Работает.

— Всем бы так работать, у нас и проблем бы не было, — заметил Отаров. — Ладно, записывай рейс. — Отаров продиктовал рейс и время прилета. — Об остальном поговорим завтра вечером, — закончил он. — Пока!

На этом разговор был закончен.

Выйдя из здания аэропорта, Отаров увидел красный «ягуар» Регины издалека. Она, как всегда, ждала его за рулем, не желая толкаться в толпе встречающих. Она была слишком горда и изысканна для этого.

Юрий Георгиевич подошел к машине, открыл дверцу и сел рядом с Региной. Она повернулась к нему, блеснув темными солнцезащитными очками, и улыбнулась, обнажив прекрасные белоснежные зубки.

— Здравствуй, радость моя, — сказал Юрий Георгиевич.

— Здравствуй, — отозвалась Регина и подставила щеку для поцелуя.

Отаров с удовольствием поцеловал бы ее в губы, но Регина не хотела, чтобы он размазал помаду, и ему пришлось довольствоваться шелковистой, благоухающей щечкой.

— Давно ждешь? — спросил Отаров.

— Минут пять.

Отаров с любовью посмотрел на Регину и улыбнулся:

— Ты всегда была пунктуальна.

— А разве это плохо? Пунктуальному человеку можно доверять, потому что он всегда действует расчетливо и никогда не пойдет наперекор собственной выгоде. Ты ведь сам меня когда-то этому учил.

— Ты самая способная из всех моих учениц, — сказал Отаров.

— И самая верная из всех твоих помощников, — добавила Регина.

Она завела машину, и они медленно выехали со стоянки.

Остановился Юрий Георгиевич в небольшой уютной квартире, которую сняла для него Регина. Он не любил отелей, и Регина это знала. Она знала о привычках Отарова все и никогда и ничего не упускала из виду.

Оглядев гостиную, Отаров остался доволен.

— Хочешь посмотреть спальню? — лукаво спросила его Регина.

Юрий Георгиевич обхватил Регину за тонкую талию и притянул к себе.

— Ты все такая же красивая, — сказал он, внимательно вглядываясь в ее лицо. — Мы знакомы несколько лет, и за это время ты еще больше похорошела. Время идет тебе на пользу, моя девочка.

— Ты же знаешь, я слежу за своей внешностью, — с улыбкой ответила Регина. — Ты сам меня учил: если умная женщина еще и красива, она опасна вдвойне. Я хочу быть опасной для твоих врагов! Я хочу быть для них ядовитой змеей!

— За это я тебя и люблю. Ну-ка дай мне свои ядовитые губки. Посмотрим, подействует ли твой яд на меня.