— Чего же не переселишься? Недалеко ведь.

— Сама не пускает! К месту приворожила и не кормит путем!

— Кто не пускает?! — Хельги искренне заинтересовался судьбой горемычного чудища.

— Мэб, чтоб ее громом поразило! Королева наша. Зловредная, доложу тебе, баба! С виду — красавица лучше и не надо, а по характеру — чистая упырица… Вы-то чем ей не угодили?

— Сами не знаем! — огорчился Хельги. — Хотел тебя спросить. Мы ничего плохого не делали. Только один раз принцессу из лягушки расколдовали. Может, в этом причина?

— Нет! — заявило чудовище с большой уверенностью. — Это у нас обычное дело, она за такую малость серчать не станет. Это я тебе говорю, Лавренсий Снурр… Сам, к слову, кем будешь?

Хельги представился.

— Из фьордингов, значит, — поняло чудовище. — Знаю, едал, бывало. Окаянный вы народ, не в обиду будь сказано.

— Не совсем из фьордингов, — уточнил Хельги справедливости ради. — Я урожденный спригган, но считаюсь демоном-убийцей.

Чудище тихо, чтобы не помешать спящим, расхохоталось:

— Ну повезло тебе, парень! Одно другого хлеще! Просто ходячий кошмар! Интересно, Мэб знает, с кем связывается? — И вдруг заторопилось: — Эх, поговорил бы с тобой еще, да не могу! Во-он там, видишь? Утренняя звезда вылезла. Значит, мне под воду пора. Такой она мне распорядок установила. Мне, Лавренсию Снурру, — распорядок! Куда мир катится?!

— Что же ты раньше не вышел? — огорчился Хельги. — Подольше бы посидели.

— Постеснялся, дурак. Теперь сам себя браню.

С этими словами чудовище понуро потрусило к болоту.

— Подожди, — зашептал демон вслед. — Ты не знаешь, как вашу Мэб найти? Она нашего спутника выкрала.

Лавренсий Снурр обернулся:

— А идите себе куда ноги несут. У нас куда ни пойдешь, дорога одна — к королевскому замку. Ну бывай! Случится живым остаться — заходи в гости. Понравился ты мне, хоть и спригган и еще демон знает кто.

Махнув когтистой рукой, нежить с головой канула в трясину. Но через несколько минут вынырнула и положила на берегу нечто длинное, завернутое в тряпицу.

— Прими на память. Мне оно в болоте ни к чему, а вам, глядишь, пригодится.

И исчезла, не дослушав слова благодарности.

Хельги высунул руку из круга, достал подарок, с нетерпением развернул. Это был меч. Не особенно красивый, туповатый, плохо сбалансированный, зато выкованный из отличнейшего драконьего серебра.

— Сон в руку! — присвистнул демон, вспомнив недавнее видение. Представил чудесное оружие из озера и добавил философски: — Каждому свое.

Наутро Ильза и Эдуард на него разобиделись чуть ли не до слез — почему не разбудил. Из-за него проворонили средневековое чудовище! Можно ли быть таким вредным и бессовестным?!

Сильфида, как ни странно, встала на защиту Хельги:

— Правильно сделал, что не разбудил. Если ты не в карауле, по ночам надо спать, а не с чудовищами беседовать. И вообще, зачем оно вам понадобилось?

— Интересно ведь!

— Ничего интересного не вижу. Хельги сроду заводит неподходящие знакомства, ни к чему вам брать с него пример.

— Какие это я знакомства завожу? — оскорбился демон. От сильфиды в любой момент следовало ожидать подвоха.

— Пьяницы-некроманты, наемные убийцы, черные колдуны, сумасшедшие духи, — тут же напомнила вредная девица. — Теперь еще и средневековая нежить. Плотоядная, между прочим. Скажешь, подходящая компания?

— Скажу. Он вежливый и смирный. И меч нам подарил.

— Ну-ну. Посмотрела бы на него, если бы мы не установили защиту. Ладно, хватит болтать, пора в дорогу.

Лавренсий Снурр не обманул. На закате — нестерпимо розовом, звенящем цикадами и благоухающем гелиотропами — взорам путников предстал королевский замок во всей его немыслимой красе. Весь состоящий их башен, башенок и шпилей, он казался легким и воздушным, будто фата-моргана.

— Ранняя готика, — определила Энка издали по очертаниям. — Ничего особенного.

Девица была неправа. Немного нашлось бы в мире строений, способных соперничать по красоте с резиденцией королевы Мэб. Даже большинство из хрустальных дворцов Сильфхейма, пожалуй, проиграло бы рядом с ней.

Замок стоял на высоком холме, окруженном глубоким рвом. Всякий, кому доводилось близко сталкиваться со строениями такого рода, по опыту знает: все, что ни пролилось в замке, непременно стекает в ров. Об этом недвусмысленно, как правило, свидетельствует запах. По доброй воле купаться в том, что заполняет замковый ров, даже болотник не полезет. Но вода во рву, окружавшем замок королевы Волшебной страны, была кристально прозрачная, словно родниковая. На поверхности ее вместо привычного мусора — щепок, объедков, отбросов и прочей нетонущей дряни — красовались чудесные белые лилии и плавали белые же лебеди; на головке у каждой птицы была приспособлена крошечная золотая корона.