– Это знак, – мрачно сказал Чевак.

– Она провидица, а не какая-нибудь одержимая или телепатка, – не согласился Клют.

– Я видел, как шаманы диких миров изучают внутренности мелких животных, – подключился Торкуил, – выясняя таким образом, одобряют ли божества действия племени.

– Это знак, который мы не должны были получать. Пока что, – настаивал Чевак. – А может, и должны были, кто знает извращенные намерения Губительных Сил.

– Но это же бессмысленно, – усомнился Клют.

– Как и то, что она сказала, – ответил Чевак. Его глаза затуманились в раздумьях. Внезапно осознав, что все смотрят на него, он продолжил:

– Я говорил вам, что провидица из нее так себе. Дар у нее есть, но он – как широкая антенна, принимающая любые сигналы отовсюду. Это объясняет ее кажущуюся способность достигать согласия с эмпиреями в разных дисциплинах прорицания: гаруспиции, пиромантии, картомантии.

– Теперь я вообще не понимаю, что вы хотите сказать, – признался Клют.

– Вот именно, не понимаешь, – улыбнулся Чевак. – Передача с помехами. Мы же говорим о варпе. Она получает информацию, но не понимает – это, так сказать, прогностическая парафазия.

– Парафазия, – с облегчением повторил Клют. Наконец-то понятное слово.

– Парафазия? – переспросил Торкуил.

– Это недуг, ассоциируемый с травмой головы, – объяснил Клют. – Пациент может говорить, но речь у него неправильная, он заменяет одни слова на другие по ассоциации или созвучию.

– Или и так, и так, – сказал Чевак, обдумывая бессмысленный поток слов, который выдала Эпифани. Зря, же, смеялся, глаз, – проговорил про себя высший инквизитор. Он повторил это несколько раз и триумфально улыбнулся. – Фонетическое сходство. Зря… же… смеялся… глаз – я… уже… заждался… вас.

От этих слов его спутников пробрало холодом.

Через миг подрагивающий труп замер, и они услышали, как заглох двигатель трактора.

– Что происходит? – понизив голос, спросил Клют у варповидицы. Эпифани как будто выжидала. Ее лицо напряглось, а затем снова расслабилось.

– Они ушли, – наконец сказала она.

– Я… уже… заждался… вас… – повторил Чевак. – Надо двигаться и побыстрее. Мы имеем дело с демоном Тзинча, можно ожидать всего что угодно.

Торкуил быстро протиснулся между фильтровальными пластинами болотного чудища и распахнул челюсти гиганта изнутри. Остальные неловко вывалились из трупа, глотая свежий воздух и стряхивая слизь с доспехов и одежды. "Отец" спустился с потолка, чтобы снова стать ненадежным поводырем варповидицы.

Они находились в выложенной плитками комнате для мытья посуды, которое примыкало к просторным и пустым дворцовым кухням. Это были огромные помещения, которые обслуживали не менее обширные, вычурно обставленные обеденные залы Шпиля. Там правители планеты устраивали приемы для влиятельных людей и самых значительных семей города, а также развлекали прибывших с других миров могущественных сановников и послов с их немалыми свитами. Рабочие столы, раковины и утварь – все было испачкано кровью, всюду валялись мелкие обломки костей.

Эпифани тут же пошла мыть руки, а Клют подобрал с пола бедренную кость, чтобы рассмотреть ее получше, и увидел следы зубов. Кто-то высосал из нее весь мозг.

– Не самый лучший знак, не правда ли? – пробормотал инквизитор, не обращаясь к кому-то конкретно. Он вытащил пистолет-дробовик и крепко сжал его в руке. Внезапно раздалось громкое шипение – по всей кухне включились огромные печи. Прокторы направились за оставшимися поварами, которые еще не приготовили и не съели друг друга. Они могли вернуться в любой момент.

– Давайте-ка найдем Черный Соверен и поскорее смотаемся отсюда, – предложил Чевак, чтобы успокоить спутников.

– И как же мы это сделаем?

– Просто, – ответил он. – Найдем самого богатого и могущественного человека в здании. Монета будет у него.

Пока отряд двигался через похожие на пещерные тоннели коридоры и сводчатые залы Шпилевого дворца, до них доносилось далекое эхо шквального огня. Даже благородные жители Шпиля не были защищены от орд каннибалов, и миллионы жаждущих мяса людей уже добрались до укреплений. Вой и крики слышались сквозь окна и дверцы затейливых балконов дворца. Воздух звенел от грохота кулаков, бьющих по постепенно поддающимся баррикадам, и стрекота автоганов, косящих толпы истощенных безумцев.