Он поехал на командную палубу на лифте, в котором царила тошнотворная какофония воющих сирен. Кабина лязгала в шахте, вселяя сомнения в то, что она вообще сможет добраться до мостика после резких маневров корабля. Когда дверь открылась, перед Чеваком предстало апокалиптическое зрелище: разбитый каменистый планетоид, которому уже недоставало куска в треть его массы, очень зрелищно взорвался. Одна из магматических бомб, которыми обстреливали "Малескайт", угодила прямо в побитый космическими бурями шар. Повсюду разлетелись куски скальной породы и потоки расплавленной материи ядра, и поле обломков вокруг него превратилось в неотвратимое цунами вращающихся каменных осколков и стремительно летящего мусора, готовое врезаться в борт крошечного торгового корабля.

Капитан Торрес не походила сама на себя. Шквальные вопросы, яростные требования данных и крики прекратились. Ее корабль погиб, ситуация была безвыходной. Самое большое, что она могла сделать – как можно дольше спасать "Малескайт" от столкновений с астероидами и магматических бомб. Этим она и занималась с профессиональным спокойствием, приняв свою судьбу. Чевак вышел из лифта как раз, когда она передавала рулевому приказы отчаявшимся, но ровным голосом. "Отец" немедленно покинул инквизитора и полетел через мостик. Все взгляды были прикованы к сводчатым окнам и гибельным снарядам, проносящимся за ними. Распутус по-прежнему сидел в клетке, за решетки которой держались Гессиан и Эпифани, чтобы не упасть. Оба все еще были увешаны трубками и проводами, видимо, Торрес вызвала их из больничного отсека, как только они пришли в себя. Если был хотя бы малый шанс, что инженариум вернет "Малескайту" способность нырять в варп, тогда "ненормальная", как ее называла капитан, должна была присутствовать на мостике и быть готова проложить новый курс через вихри Ока.

Когда "Отец" приблизился к девушке, она повернулась и заметила появление высшего инквизитора. Варповидица посмотрела на него пустым взглядом, не выражающим ничего – ни обвинения, ни прощения. Она познала страх неизвестности и из-за этого теперь выглядела более юной и хрупкой. Гессиан впился в инквизитора горящими, черными, маслянистыми глазами своей демонической сущности, и его красивое лицо исказилось от ненависти, словно морда хищника.

Реликтор Торкуил без доспехов тоже выглядел уязвимым, невзирая на рост и широкие плечи, погребенные под горой больничных покрывал. Забинтованный обрубок руки был примотан к изрезанной и заштопанной груди эбенового цвета. Увидев высшего инквизитора, покрытого ожогами и одетого в грязные от сажи лохмотья, он кивнул с мрачным уважением и что-то прошептал Раймусу Клюту, который сжимал побелевшими пальцами поручень у капитанского трона.

В глазах Клюта отразилось сильнейшее облегчение, но вскоре исчезло.

– Все закончилось?

– Пока что да.

– Добро пожаловать назад, – искренне сказал Клют. – У нас проблема.

– Похоже на то, – согласился Чевак. – Кормовой пикт-экран, – приказал он. Одно из сводчатых окон мостика поплыло волнами статики и показало вид из задней части торгового корабля.

– Нет… – только и смог вымолвить Чевак, увидев изображение. "Малескайт" мчался вперед сквозь поле обломков, преследуемый неуклонно увеличивающейся стаей стремительно приближающихся кораблей. В полуреальности Скорпенто Маэстрале то и дело вспыхивали новые точки перехода, которые непрерывно изрыгали из варпа поток подкреплений, в свою очередь выпускающих свои торпеды и боеголовки.

– Малчанков нашел нас, – объявил Клют, выражая вслух то, о чем подумали все остальные. Все, кроме Чевака.

– Вы, кстати, говорили, что этого не может быть, – вставила Торрес между поправками курса.

– На самом деле я сказал, что это очень маловероятно, – поправил Чевак. – Но это детали. Нас преследует не Малчанков.

– Есть здесь хоть кто-нибудь, кто не хочет, чтоб нас всех сдуло в вакуум? – спросила Торрес, пряча неподдельный страх за сардоническим юмором.

– В Оке Ужаса? – спросил в ответ высший инквизитор. – Нет. Здесь мы практически сами по себе.

– Тогда кто это? – воскликнул Клют.

– Увеличить пикт, – приказал Чевак. Образ мигнул и подробно показал передовой корабль преследователей.

– Ударный крейсер Адептус Астартес "Стелла Инкогнита", Экскоммуникат Трайторис. Фрегат "Рубрициан" типа "Гладиус", Экскоммуникат Трайторис. Вооруженный транспорт "Химера", разыскивается за корабельный бунт и семнадцать пиратских нападений. Боевая баржа Адептус Астартес "Невозможная крепость", Экскоммуникат Трайторис…

– Мы поняли, лейтенант, – остановила его Торрес. Изображение размылось и снова сфокусировалось на символе на ударном крейсере. Зубчатый круг из змеи, пожирающей свой хвост – знак бесконечности и легиона космических десантников-предателей, Тысячи Сынов.

– Это не Малчанков, – повторил Чевак, словно эхо давнишнего разговора с Клютом на мостике. – Это Ариман.

– И его друзья, – добавил Клют, глядя на рой культистских кораблей, которых Тысяча Сынов привела с собой.

– Он не хочет снова потерять меня, – тихо сказал Чевак, пожирая взглядом внушающую ужас стаю многократно превосходящих преследователей.

– Ты думаешь? – спросил Клют.

– Я открыта для предложений, – напомнила Торрес инквизиторам. Маленькие фрагменты разрушенного планетоида налетели на "Малескайт" и поскакали по корпусу, царапая и колотя его.

– Как это вообще возможно? – Клют уставился на растущую флотилию кораблей Хаоса. Чевак кивнул, обдумывая вопрос, который он счел не совсем риторическим. Не знать, как демонический колдун снова поймал его в ловушку – это причиняло боль. Он вспомнил встречу с Ариманом в карьере. Конечно, "Невозможная Крепость" не обязана была находиться на орбите мира Мельмота, и сам Ариман не присутствовал на планете нурглитов. Но Чевак полагал, что для психического "надевания" тела Корбана Ксархоса тому нужно было находиться достаточно близко.