– Идиот!
– крикнула я Ринсу на русском, но тут же опомнившись, вернулась к английскому языку.
– Помоги мне! Давай сюда эти штуковины с током!

Я не знала, как правильно называется этот прибор, но, неожиданно пришедший в себя Ринс, всё понял верно, и уже через несколько секунд, отпихнув меня в сторону, прижал к груди Рио какие-то две пластины с ручками.

– Давай!
– крикнул он, заставляя меня лихорадочно соображать, что он от меня хочет. Видимо сейчас мозг работал на пределе возможного, потому что, я очень быстро поняла, на что нужно нажать, чтобы эта штука заработала.

От разряда тело Рио дёрнулось, но прибор, показывающий остановку сердца, продолжал пищать.

– Ещё!
– крикнул Ринс, и я опять нажала на кнопку. Слава Богу, в этот раз у нас всё получилось. Сердце Рио вновь билось, пусть не уверено, как бы даже нехотя, но оно работало. Правда дышать самостоятельно наш пациент отказывался, и пришлось электронике делать это за него.

Весь день я просидела здесь, следя за показателями приборов, и записывая их в журнал, попутно изучая все предыдущие записи. Смотреть на самого Рио мне было страшно. Он сильно изменился с нашей последней встречи. Чрезмерная худоба делал его очень хрупким, кожа на лице стала серой, местами с синими пятнами, волосы отросли и теперь достигали подбородка. Но сейчас они выглядели такими грязными, что их торчащие склеенные пучки только дополняли картину общего ужаса.

Из истории болезни я узнала, что первую неделю после появления Рио здесь, его особо не трогали, ожидая, когда он оправиться от ранений. Но вот после, когда он наотрез отказался говорить да и вообще, идти на какой-либо контакт, для того чтобы вытащить из него информацию было решено использовать различного вида психотропные средства. Правда, эти меры не приносили абсолютно никакого результата, что заставляло исследователей постоянно увеличивать дозу. Но после сегодняшнего случая продолжать пичкать его этой дрянью было бы просто глупо, и нам с Ринсом, (точнее Эмме и Ринсу), нужно было придумать другой способ извлечения информации из пленника.

На вечернем совещании в кабинете профессора мой коллега очень сухо отчитался о сегодняшнем инциденте, уточнив, что дальше поднимать дозу нельзя.

– И что теперь вы предлагаете делать!?
– ехидным голосом проговорил профессор, пристально глядя на него. И в его взгляде читалось явное недовольство отсутствием новых идей, наверно именно это и дёрнуло меня, внести предложение, пока эти "милые ребята" не сообразили чего пострашней наркотиков.

– У меня есть предложение, - неожиданно сказала я. И пусть, проявление инициативы было абсолютно не свойственно мисс Джонс, но я просто не могла спокойно смотреть, как они гробят Эверио. И Ринс и Стивенс обратили на меня свои удивлённые взгляды, ожидая продолжения.
– Дорогие коллеги, сегодня мы чуть не потеряли столь ценный и любопытный экземпляр, поэтому, предлагаю кардинально изменить направление работы. Думаю, что после всего, что он перенёс, объект Альфа сознательно пойдёт нам на встречу. Но, для этого нам просто необходимо, чтобы он был здоров, или хотя бы жив. Мой план таков: в ближайшие две недели мы всеми силами возвращаем его к жизни, после, предоставляем ему немного больше свободы. Я предлагаю разрешить его свободное передвижение по комнате. Мы должны показать ему, что мы его друзья, что ему не нужно нас бояться, и тогда появиться возможность смягчить защиту его психики и узнать, наконец, всё, что нас интересует.

Выслушав моё, откровенно бредовое предложение, профессор Стивенс задумчиво прошёлся по кабинету, что-то проверил в своём ежедневнике, и только потом опять посмотрел в мою сторону.

– Что ж, доктор Джонс, - сказал он.
– Думаю, ввиду отсутствия других вариантов, я вынужден принять ваше предложение, хоть и не совсем уверен в его эффективности.

– Я сделаю всё, чтобы оно оказалось эффективным, - уверенным голоском проговорила я, хотя внутри меня буквально трясло от нервного напряжения.

– Значит с этого момента, вы отвечаете за проект, - добавил профессор.
– Отчёты как обычно, два раза в день, а в остальном - дерзайте. Но помните, для нас важен результат.

Рассматривая ночной город в окно везущего меня домой такси, я не могла избавиться от образа Рио. Перед самым уходом, ещё раз заглянула к нему. Изменений не было... Сердце, конечно, билось, но дышать самостоятельно он не собирался. Периодический писк аппарата сейчас напоминал капли падающие на голову - одна, вторая, третья... сотая... и так далее. Такая у каких-то древних народов была пытка, способная свести с ума. Надеюсь, меня не ожидает такая же участь, а то шансы на спасение Эверио, резко упадут.

Составив план действия на ближайшие две недели, я вручила его дежурному врачу, наказав прикрепить в кабинете, и озвучить всем. Ведь теперь, наша основная задача заключалась в том, чтобы как можно быстрее поставить "объект Альфа" на ноги.

– Понятно, что он больше не держится за жизнь, но мы должны заставить его поправиться, - сказала я Ринсу после вечернего совещания. Говорить это с полным внешним равнодушием было выше моих сил, но Мисс Джонс вообще не умела проявлять эмоции. И если бы хоть кто-то сейчас заметил, насколько сильно меня трогает всё происходящее, вся игра полетела бы в пропасть.
– Он нужен нам живым, а иначе теряется вся суть нашей работы.

Мой коллега был не в восторге от того что теперь его, вместе с его предложениями сместили чуть в сторону, но я чувствовала, что он согласен со мной.

Да, день выдался тяжёлым, а самое неприятное было в том, что сейчас мне предстояло разыграть ещё одно представление. И пусть не такое сложное, но не менее важное.

Добравшись до двери своей квартиры, запасные ключи от которой хранились в ящике на работе, я поспешила войти внутрь. Но, переступив порог, оказалась по щиколотку в воде. С потолка по стенам текли ручьи. Мебель, ковры, картины - всё было мокрым.