Благодаря такому знакомству и в органах скоро сообразили, кому же именно можно доверить решение вопросов борьбы с коррупцией и в высшем руководстве российского спорта. И вот уже много лет полковник Орехов отдавал себя без остатка этой почетной службе. Боролся изо всех сил.

Самая беспощадная борьба велась на таможнях. Умышленное занижение стоимости товаров, неверное декларирование, попытки под видом никелевого, скажем, сплава провезти драгоценный кобальт, ввоз товаров животноводства из стран, откуда ввоз запрещен из-за карантина…

У таможни оказалось множество давно известных приемов, благодаря которым у больших таможенных начальников росли в элитных парковых зонах высокие дворцы. Но даже эти доходы не шли ни в какое сравнение с теми сверхприбылями, которые получали государственные чиновники самого высшего ранга, умело пользуясь законными или незаконными таможенными льготами или послаблениями.

Окунувшись в эту бесконечную борьбу со злоупотреблениями, майор Орехов вскоре приобрел крепкие связи на многих российских таможнях. В силу специфического служебного положения его интересы и на таможне были связаны с различными спортивными федерациями. Однако у быстро продвигающегося по служебной лестнице офицера и аппетиты росли стремительными темпами. Приходилось частенько выезжать в командировки даже на Дальний Восток, но больше всего любил Орехов «работать» с окном в Европу — петербургскими таможнями.

Ходили слухи, что и громкие скандалы на Выборгской, Санкт-Петербургской и Балтийской таможнях в 2004 году не обошлись без участия господина Орехова. Полковник провел хитроумную операцию, в результате которой после череды отставок неугодных Славе Калачеву лиц в кресло начальника Балтийской таможни сел давний приятель Орехова, бывший военный контрразведчик Иван Михайлович Макаров, а его однополчанин Ваня Овражный с поста начальника таможни Северо-Запада перебрался в кресло руководителя службы собственной безопасности Федеральной таможенной службы.

С этих пор служба у полковника и двоих его друзей-приятелей, которых он приобщил к общему делу, пошла как по маслу. Достаточно высокая милицейская должность позволяла ему прикрывать разного рода махинации одного из главных спортивных боссов страны.

А Калачев, пользуясь услугами коррумпированных милиционеров, обеспечивал им неплохую «зарплату». Кстати говоря, последняя продажа контрабандного спортивного инвентаря, неожиданно задержанного чрезмерно усердными таможенниками, и, таким образом, потерянная для официального использования, которая была совершена с ведома и с негласного одобрения «шефом», принесла начальнику отдела по борьбе с коррупцией и его подельникам весьма кругленькую сумму.

Впрочем, они не брезговали и заработками на стороне, никаким образом со спортивным ведомством не связанными. На очередном походе за грибами или на рыбалку инициативная троица придумывала очередную интересную схему, позволяющую договариваться едва ли не с самым принципиальным таможенным начальником. Обычно эта схема была проста, как все гениальное. И всегда строилась по принципу: ты — мне, я — тебе. Скажем, ты пропустишь пару сорокафутовиков без досмотра, а я тебе покажу, где ты можешь добрать пошлин в бюджет на миллионы рублей и вполне за это рассчитывать на скорое повышение.

Именно с подачи полковника Орехова петербургские таможенные органы нашли новый способ мобилизации платежей в бюджет: подвергать сомнению информацию производителей о выпускаемых ими товарах.

В частности, Петербургская таможня в течение двух месяцев не выпускала в оборот две дорогостоящие бурильные установки, привезенные из Австрии для использования в работах при строительстве кольцевой автодороги, доказывая, что это подъемный кран. В результате таможенникам удалось получить с владельцев бурильных установок дополнительно полтора миллиона рублей таможенных пошлин и платежей.

Техника была куплена российской стороной у известной австрийской компании и оформлена под таможенным кодом, соответствующим бурильным установкам. Получателю товара требовалось заплатить пять процентов таможенных пошлин и платежей от стоимости товара, то есть около двух миллионов рублей.

Однако ход событий принял неожиданный поворот. Сотрудники Петербургской таможни, невзирая на сопроводительные документы и нужные сертификаты, заявили, что ввезенная техника не является бурильными установками, а представляет собой не что иное, как подъемный кран. В соответствии с собственными выводами таможенники изъяли оборудование, отправили его на склад конфиската и составили протокол, что таможенные брокеры неправильно указали код. При этом получателю товара было заявлено: меняйте декларацию, оформляйте технику под другим таможенным кодом. Проведение бурильных установок под кодом подъемных кранов увеличило таможенные пошлины и платежи до четырех с половиной миллионов рублей.

В результате получателю ничего не оставалось, как заплатить таможне дополнительные деньги и переоформить бурильные установки как подъемный кран.

И не важно, что задержка уникальной техники на таможне обернулась убытками для дорожно-строительной компании и затягиванием сроков строительства кольцевой автодороги. Зато «бригада капиталистического труда» полковника Орехова, провезя свои товары без досмотра, получила несколько сот тысяч рублей на карманные расходы…

В общем, неплохо жилось, рассуждал полковник, лениво развалясь на диване. И если бы шеф в последнее время не стал требовать все больше и больше, можно было бы его командование терпеть и дальше. Неисповедимы все-таки пути человеческие. Кто еще год назад мог бы подумать, что своего босса — почти родного! — придется собственными руками?..