Катя сама удивилась, до чего спокойно восприняла эту новость.

Вот и сейчас, вспомнив, сердце не дрогнуло. Что было, как говорится, то было. И быльем поросло.

Она поглядела в окно. Фонари светили не так ярко, занимался рассвет. Это хорошо, через часик и вставать можно.

С утра я погуляла с Бонни. На этот раз обошлось без приключений – мой красавец не подрался ни с одной собакой и не встретил ни одной достойной внимания кошки. По этому поводу он возвращался с прогулки без подлинного удовлетворения. Примирило его с жизнью только то, что я отвела его к дяде Васе. Пускай пообщаются, поговорят о жизни, помастерят модельки. Вдвоем им будет веселее, а я пока пробегусь по магазинам.

Однако уйти я не успела.

Едва мы с Бонни пришли к дяде Васе, едва Бонни радостно облизал шефа, а я навела в прихожей порядок после этой шумной и небезопасной процедуры, как в дверь позвонили. Я заглянула в глазок и на этот раз узнала нашу клиентку.

Выглядела госпожа Русланова, прямо скажем, не блестяще. В прошлый раз все было у нее с внешностью в порядке – вполне приличная молодая женщина, стройная фигура, чуть угловата, но ей не на сцене танцевать. С лицом опять же все в порядке – лицо как лицо, никаких бросающихся в глаза недостатков. В глазах озабоченность и грусть, губы давно разучились улыбаться, но, во-первых, она сказала, что недавно потеряла мать, а во-вторых, у нее в квартире черт-те что творится. Собственно, и обратилась она к нам с этим вопросом.

Нынче же Катя выглядела гораздо хуже. То есть не то чтобы волосы не расчесаны и накрашен всего один глаз, такого не было, врать не стану, но лицо бледное, свитерок серенький, неприметный, сумка расстегнута, и руки дрожат. Сразу видно, у человека неприятности.

– Что случилось? – вырвалось у меня.

Я тут же прикусила язык – совершенно незачем спрашивать такие вещи на лестнице. Катя смотрела грустно, я молча посторонилась и пропустила ее в прихожую.

Не сделав попытки пройти в комнату, она протянула мне плотный голубой конверт большого формата:

– Вот, посмотрите, это мне сегодня принесли. Я расписалась и только потом увидела, что письмо адресовано не мне, а прежнему владельцу квартиры…

Действительно, адрес на конверте был ее, но в графе «имя адресата» было напечатано: «С. М. Капустин». Адрес отправителя, разумеется, тоже имелся. Это был адрес крупного издательства «Глагол».

Конверт был вскрыт.

– Я понимаю, читать чужие письма некрасиво, – проговорила Катя, – но я подумала, что это чем-то поможет расследованию…

Раз уж конверт все равно был вскрыт и клиентка ознакомилась с его содержимым, я подумала, что нам с дядей Васей тоже нужно прочитать это письмо.

– Пройдите в кабинет, – сказала я.

– У вас есть для меня новости? – вскинула она голову.

– Дело в том, что…

– Василиса, кто там? – Мой шеф стоял на пороге, и я обрадовалась – пускай сам с клиенткой объясняется. Тем более сказать нам ей нечего.

Очевидно, дядя Вася тоже это сообразил, потому что поглядел на госпожу Русланову не слишком любезно.

– Присаживайтесь, – сухо кивнул он на гостевое кресло.

– Некогда мне рассиживаться, – нахмурилась клиентка, – я вообще-то на работу тороплюсь.

Дядя Вася тоже нахмурился, поскольку намек ее был прозрачным: сидите, мол, баклуши бьете, груши околачиваете, а у меня деньги не лишние, чтобы просто так их отдавать.

– Вы нашли Баранкину? Говорили с ней?

– Новости у меня неутешительные, – бухнул дядя Вася. – Баранкину мы нашли, то есть все ее координаты выяснили. Только поговорить с ней невозможно, потому что убили ее третьего дня. Приложили по голове в собственном подъезде рано утром. Насмерть.

Сначала мне показалось, клиентка сейчас упадет в обморок, потому что она пошатнулась и схватилась за стол. И еще жутко побледнела.

– Садитесь же! – Дядя Вася буквально силой пихнул ее в кресло и принялся обмахивать папкой.

– Ничего, мне уже лучше, – она слабо улыбнулась и отвела его руку. Я очень ее понимала – папка была жутко пыльная.

– Может, водички? – спросила я.

Катя покачала головой – не надо, обойдусь. Она и вправду чуть порозовела.

– Это убийство… – с трудом начала она, – оно доказывает, что…

– Да ничего это не доказывает! – с досадой сказал дядя Вася.

– Понимаете… – слова ей приходилось выталкивать из себя силой, – я чувствую, в этой квартире случилось что-то страшное… Она… она меня не принимает, она считает меня чужой… Понимаете, каждую ночь у меня такое чувство, будто квартира… ну, скучает по прежним хозяевам, а меня терпеть не может за то, что я заняла их место…

Поверх ее головы я поглядела на своего шефа очень выразительно – говорила же, что с этой клиенткой будут проблемы. Дядя Вася сделал большие глаза и ринулся в атаку.